Клуб «Везувий»
Шрифт:
Но тем не менее то была опасная игра, и я не слишком торопился получить два года каторжных работ за то, что порезвился со смазливым проститутом.
Чарли открыл заспанный глаз (утомился, бедняжка) и улыбнулся своей обезьяньей улыбкой. Я потянулся к сюртуку, лежащему на полу, достал портсигар, прикурил две сигареты, прошлепал голышом по дешевому ковру к шезлонгу и осторожно вставил сигарету в его измочаленные поцелуями губы. Чарли втянул дым, так, будто от этого зависела его жизнь, и позволил ему клубиться у его рта, подобно завитым кончикам призрачных усов.
– Спасибо, –
– Сколько я тебе должен?
– Должны мне?
– За оказанные услуги.
Мальчик снова затянулся.
– За счет заведения.
Я покачал головой.
– Тогда завтра ты должен, по крайней мере, позволить купить тебе булочку.
Чарли задрал ноги мне на колени. Глядя мне в лицо, он лениво почесал яйца. Я чувствовал, как его горячие ноги прижимаются к моему бедру.
– Думаю, вам интересно, почему я был так настойчив, – сказал он наконец.
– Настойчив?
– Ну вы же понимаете. Сегодня вечером, в доме у старика.
Я выдохнул дым ему в лицо.
– Молодые люди частенько на меня бросаются. Я решил, что это моя планида.
– Я видел вас раньше. – Он ухмыльнулся.
– Правда? В Аскоте? В Виндзоре? Прошлым летом я был в Ментоне, может, мы встречались там?
Он снова нахмурился, достаточно мило, и вытер нос.
– Вы знаете, где находитесь?
– Да. В грязном борделе для доверчивых иностранцев.
Чарли поднялся на ноги и сел на край стола, скрестив ноги.
– Нет-нет. Это место не совсем то, чем кажется.
Я скептически заворчал. Мой опыт показывает, что подобные места очень редко бывают не тем, чем кажутся.
– Здесь иначе, – быстро сказал он. – Даже лучше, чем в том желтом доме в Ислингтоне.
Так вот где он видел меня в первый раз! Маскарад на Хэллоуин, который проводила весьма приятная пара – Флора и Уолтер Мастик. Я пришел в костюме Князя Тьмы (разумеется) и наткнулсяна соблазнительного суккуба в весьма обтягивающем трико. То была ночь весьма неблагоразумных поступков. Боже. Не удивительно, что Джекпот был так чертовски нахален у Софисма.
– Предполагается, что вход строго для членов клуба, но я знаю пару фокусов. Одевайтесь.
– Я не привык подчиняться приказам.
– Как скажете. Но это единственный способ выяснить что-либо про К.В.
Я натянул подтяжки.
– Хорошо. Ну что, мы идем?
Чарли быстро оделся с небрежностью человека, который мало заботится о своей внешности. Поборов природное желание провести как минимум час, приводя себя в порядок, я милостиво позволил Чарли помочь мне с запонками и манжетами. Нацепил сюртук и, мгновения спустя, выглядя лишь немногим хуже, чем обычно, проследовал за Чарли в коридор.
Убогие стены перемежались одинаковыми дверьми, в промежутках между которыми свисала штукатурка, похожая на прогнившие тряпки. Воняло сыростью. Нигде не было ни намека на обезьяноподобного привратника.
Чарли пошел вперед, игнорируя эти двери, которые, без сомнения, вели в такие же бесцветные комнаты.
Пока мы шли, я начал понимать, что мы практически незаметно, но неуклонно спускаемся.К тому же оформление коридора изменилось – стали появляться красные пятна, словно бы мы путешествовали по артерии и только что оставили позади какой-то нездоровый ее отрезок.
Я достал из жилетного кармана брегет. Почти два часа ночи. Впереди раздался приглушенный гул. Музыка. Болтовня. То, что можно было охарактеризовать словом кутеж.
Наше путешествие подошло к концу. Перед нами оказались массивные двери из черного дерева. Явно древние, они были обиты железом, а на поверхности вырезаны злобные гротескные лица.
Чарли странно улыбнулся и забарабанил в дверь, как некий неряшливый «черный жезл». [40] Содрогнувшись, створки приоткрылись, и я мельком разглядел огромного привратника, с которым Чарли обменялся не то парой слов, не то поцелуем. Потом меня провели внутрь.
40
«Черный жезл» – герольдмейстер, постоянное должностное лицо в палате лордов; назначается монархом; приглашает членов палаты общим на тронную речь монарха. Титул существует с 1350 г.
За дверью творилось что-то поистине адское.
Не пугайтесь. В конце концов, ад – вотчина Люцифера.
Помещение, в которое мы вошли, было просто огромным; его освещал тусклый свет газовых ламп. Множество устремляющихся вниз арок уходили в темноту, и у меня возникла смутная догадка, что мы оказались в системе тоннелей, что тянулись под дорогой, идущей наверху. Стены были дорого отделаны великолепным «ар нуво»: черные и золотые завитки тянулись от пола до потолка подобно какому-то гигантскому растению.
Гобелены и огромные отрезы красной материи колыхались над головой, как юбки великанши. На них была нанесена весьма подробная (ну, изысканная – несколько не то слово) классическая порнография, во всем своем разнообразии. Приапические старые распутники страстно гонялись за девственницами вокруг ведьминого шабаша, возглавляемого жутким Дьяволом с козлиной головой. Женоподобные юнцы и рубенсовские дамы окружали сцены калигулианских оргий, где сатиры развлекались с женщинами, снявшими свои тоги, а кентавры уносили пьяных кутил.
Впрочем, вышитые забавы не шли ни в какое сравнение с тем, что творилось под ними.
В темноте расцветали вспышки цвета; лица мужчин и женщин, корчащиеся в оргазмическом удовольствии, блестящие от масла волосы, нависающие над расстегнутыми брюками, шелковые панталоны трепетали, как белые флаги парламентеров. Абсент и табак смердели ошеломляюще.
Я посмотрел на Чарли Джекпота, но не смог разглядеть его лица в темноте. Конечно же меня обуял всепоглощающий ужас. Не из-за тех поединков во имя любви, что происходили вокруг меня, конечно же, а из-за того неоспоримого факта, что такое место существует, а я смог сюда попасть только на четвертый день пребывания в Неаполе! И чего стоят теперь мои драгоценные «Гранатовые комнаты».