Клуб высотной мили
Шрифт:
Шейн фыркнул.
— Это сложно. Но он не проявил уважение, он подлизывался. Я ненавижу это.
Он поднимался вверх по узким ступеням в глубь самолета, отрезав любые вопросы с моей стороны. Я последовала за ним. Меньше, чем через минуту, Шейн сидел в глубоком коричневом кожаном кресле с сотовым телефон, прижатым к уху.
Он указал пальцем в кресло напротив него и отвернулся. Он полностью погрузился в дела, с тех пор как ему позвонили вчера рано утром. Он превратился из милого, внимательного любовника в бизнесмена, у которого было мало времени и терпения, чтобы добраться в аэропорт и на наш рейс. В течение часа он сделал мне паспорт, несколько звонков и договорился, чтобы мои вещи забрали из дома Джона, упаковали и доставили на хранение в дом Шейна.
Тревожные звоночки звучали у меня в голове, особенно теперь, когда я сидела в частном самолете. Сиденья были оббиты дорогой кожей, а с обратной стороны на каждом подголовнике было вышито замысловатое «S»
«S» как Сорренсен?
Я села в кресло, на которое указал Шейн, уставившись широко открытыми глазами на экстравагантность вокруг меня. Здесь был полностью укомплектованный бар вдоль одной стороны и огромный плазменный телевизор с другой. Через открытую дверь я могла видеть ванную комнату лучше, чем в доме моих родителей, а через другую - спальню, почти такую же большую, как в моей квартире. После пяти минут раздачи указаний по телефону, Шейн повесил трубку и повернулся ко мне.
— Ты когда-нибудь летала чартером раньше? — спросил он.
Я отрицательно покачала головой.
— Я никогда не летала раньше.
— Ты никогда раньше не была в самолете? Не уезжала за пределы Флориды?
— Шейн, я никогда не уезжала из Мичигана. Я однажды была в Онтарио, с Джоном, но на этом все.
Он поднял бровь, жест, который как я выучила, мог выразить больше, чем тысячу слов.
— Хорошо,— сказал он,— Тогда, наслаждайся.
Я пыталась осторожно сформулировать вопрос
— Шейн… этот самолет… он твой? Я имею ввиду - твоей компании?
Он пожал плечами.
— Это моей семьи. У моего отца много денег. Я просто нахожу, что легче летать частным.
— Кто твой отец?
Шейн ущипнул себя за переносицу, как будто вопрос причинял ему боль и он предпочитал бы не говорить об этом.
— Генри Джеймс Сорренсен.
Я знала это имя. Его отец был одним из богатейших людей в стране, бизнес-магнат, имеющий миллиарды долларов. Его имя не часто мелькало в новостях, но Джон, будучи банкиром, регулярно читал журналы и газеты типа Уоллстрит Джорнал или Форбс.
— Итак, ты…
Он оборвал меня, отвечая резко и напряженно.
— Просто Шейн. Бизнес моего отца, его деньги – не имеют никакого отношения ко мне.
— Шейн, я…
— Ты действительно не знаешь, кто я? Или ты просто притворяешься?
Его ярость была ощутима. Сладкий, заботливый, чувственный мужчина, которого я встретила во время дождя, ездила с ним на Харлее – исчез.
— Зачем мне строить из себя дурочку? Откуда мне было знать кто ты или кто твой отец?
— Ты удивишься. Моя семья, мои братья… мы, как правило, привлекаем внимание. Женщины знают нас и часто пытаются сделать все, чтобы приблизится к нам, надеясь…
Теперь настала моя очередь перебить его
— Если ты думаешь, что я какая-то золотоискательница, тогда зачем ты привел меня сюда?
— Я не говорил, что думаю о тебе так.
— Ты намекнул на это,— сказала я, будучи раздраженной в данный момент.— И я не оценила это. Я понимаю, что ты может быть осторожный человек, зная, кто ты, но это не значит, что каждая женщина, которая набрасывается на тебя, жаждет только твоих денег.
Я встала, жалея себя за свою импульсивность.
— Вызови мне такси или что-то еще. Я возвращаюсь домой… или в дом моих родителей… просто не дай самолету взлететь, пожалуйста.
Я пошла к выходу их самолета, который был уже закрыт.
Шейн встал и последовал за мной.
— Мы уже вырулили на взлетную полосу, Лео. Если ты действительно не хочешь лететь, я отвезу тебя домой. Но, послушай, я действительно не хотел обвинять тебя в корыстности. Пожалуйста, присядь.
Его большие, сильные руки нежно, но настойчиво нажали на мои плечи. Я хотела остаться раздраженной, удержать свой страх, чтобы иметь возможность сдаться и вернуться домой.
Назад в скучную, предсказуемую известность.
Должно быть, он почувствовал, что мое сопротивление спало, так как развернул меня и прижал к двери, одним пальцем поднимая подбородок вверх, чтобы я посмотрела на него. Его глаза прожигали меня, и это было все, что требовалось. Достаточно одного взгляда, одного взмаха его глаз на мое лицо и все тело. Обычно секс был последней вещью, о чем я думала, когда была «в своем периоде», но кое-что в Шейне и время, которое мы провели в его постели, выпустили мой голод. Даже сейчас, когда мое настроение может быть непредсказуемым, все, о чем я могла думать, насколько хорошо мне было с ним, и как я снова сильно его хотела. Его руки прошлись по мне, словно он владел мною, будто знал все тайны моего тела. Он знал, как заставить меня испытывать удовольствие, как будто, если бы мы были любовниками на протяжении десятилетий, а не дней.
Шум прошелся по салону и Шейн потянул меня за собой в кресло. Я позволила ему усадить меня в кресло и застегнуть ремень, затем он взял меня за руку, когда рычание усилилось, и я почувствовала давление в своей груди, бабочек в животе.
Окно рядом с Шейном было открыто и демонстрировало длинное черное крыло с огнями, мигающими на конце и белые линии полосы взлета, которые становились все более размытыми, а затем земля исчезла, давление в моей груди и животе прекратилось и почти невыносимое чувство тяжести свалилось с меня. Самолет встряхнуло и отбросило, от чего я сильно волновалась, что что-то идет не так и самолет развалится вокруг нас. Я сжала руку Шейна, все мои нервы и страхи вышли на первый план, когда я поняла, что мы покидаем землю, оставляя Америку, оставляя все, что я знала.
— Все нормально, мы просто взлетаем,— прошептал мне Шейн.— Тряска прекратится через минуту.
Я повернула голову, чтобы посмотреть на него и спокойствие в его серо-зеленых глазах успокоило меня. Через несколько минут самолет выровнялся, тряска прекратилась, как Шейн и обещал. Он отстегнул свой ремень безопасности, затем мой и потянул за руку, поднимая, и жестом указывая в сторону спальни, сказал.
— Почему бы тебе не прилечь и отдохнуть? Я принесу тебе выпить.
Я подняла бровь глядя на него.