Клубок со змеями
Шрифт:
Нечто промелькнуло в моей голове, когда я выслушивал этот короткий монолог своего друга. Некое воспоминание, которое казалось крайне важным. Однако мой взбудораженный разум не позволил памяти уловить его за хвост. Оно промелькнуло и исчезло так же быстро, как полевка в высокой траве.
Отвлекшись на собственные мысли, я не сразу сообразил, что Сему обращается ко мне:
— ...будет?
— Прости, что ты сказал? — переспросил я.
— Ты ведь знаешь, что с тобой будет, да?
— О чем ты? — прохрипел я, хотя прекрасно понимал, куда он клонит.
«Если строитель возвел для человека дом, оказавшийся настолько непрочным, что
Так звучит один из тех законов, что оставил нам Великий царь Хаммурапи [3] . Да хранят боги его душу.
— Ты построил для него эту хижину, а на следующую ночь она развалилась, будто над ней буря пролетела.
— Это не моя вина, — твердо ответил я.
«Я верю в это. Или я просто хочу в это верить?».
3
Хаммурапи — вавилонский царь, правивший царством примерно за 150 лет до описываемых событий. Именно ему принадлежит известный свод законов Старовавилонского периода.
Сему сочувственно посмотрел на меня:
— Понимаю. Но, ты же, не можешь за всем уследить...
— Никаких «но»! Я все сделал, как надо! Крыша не могла обвалиться. Просто не могла! Да и вообще, что ты говоришь? Я не уследил?!
Сему глядел на меня взором царского писца, от которого утаили часть налога.
— Не смотри на меня так! Это не я!
— Конечно, не ты, — быстро поддакнул он, хотя весь его вид говорил об обратном.
Я выпрямился и, больше не обращая на него внимания, вернулся в хижину. Подождав, пока глаза привыкнут к сумраку, отыскал кожаные сандалии. Они валялись в пыльном углу рядом с инструментами. Спешно натянул их на ноги.
«Надеть рубашку? Да нет, не стоит. Я быстро улажу это недоразумение».
Стараясь выбросить дурные мысли из головы, я вернулся к Сему.
— Пошли, — буркнул я, закрывая дверь.
Он тупо уставился на меня:
— Куда?
— К дому корзинщика, куда же еще?
— То есть... ты не собираешься бежать?
— Бежит, значит, виновен, — изрек я. — Забыл эту народную мудрость?
Сему не ответил. Только вздохнул и поплелся следом.
Взбивая на дороге клубки пыли, я направился в сторону дома корзинщика, внешне сохраняя спокойствие, однако внутри сжимаясь от страха. И огромная стена Вавилона, возвышавшаяся справа, уже не поражала воображение тем ранним утром.
Глава 2
К дому Бел-Адада вела грунтовая дорога, по обе стороны которой стояли одинаковые хижины из глины с соломенными крышами. Их беспорядочные ряды углублялись на восток и доходили до самой стены. По западную же сторону проходил всего один ряд, а сразу за ним начиналась степь, плавно переходящая в пустыню на горизонте. Именно в ней, как в детстве рассказывал мне отец, живет Пазузу — могучий крылатый демон с головой собаки, жалом скорпиона и змеей вместо мужского детородного органа. Никто не решался заходить в пустыню, кроме опытных караванщиков с внушительной охраной. Остальные, кто вдруг отчаивался на такой нелепый шаг, становились легкой добычей Пазузу и армии его мелких приспешников. В лучшем случае — человек возвращался из песков, полностью утратив контроль над собственным разумом, до конца жизни оставаясь безумцем, бредящим об ордах демонов и их крылатом повелителе. В худшем — пропадал в пустыне навсегда. Я никогда не видел Пазузу собственными глазами, но неоднократно слышал из уст очевидцев о злодеяниях этого коварного существа. Старожилы говорят, что суховей, дующий с запада и засоряющий оросительные каналы, тоже является делом рук Пазузу. Несмотря на то, что мне сейчас грозили реальные неприятности, одного мимолетного взгляда на пустыню оказалось достаточно, чтобы тело передернула дрожь.
Постаравшись больше не смотреть туда, я двинулся дальше под звуки охающего позади Сему.
По утрам на этой улочке всегда было тихо, в отличие от южного пригорода, где люди уже на заре выходили в поле и работали на каналах. Здесь же, как и всегда, спокойствие нарушали лишь отдаленный лай собак, периодические страстные стоны любовников, решивших подзарядить себя энергией и хорошим настроением перед рабочим днем, да молот кузнеца Урхамму, чья мастерская уже показалась за поворотом. Монотонное бряцание металла о металл прерывалось тихим шипением, как у готовой к броску змеи, чтобы вновь зазвучать через какое-то время. Из трубы кузницы валил черный дым.
Мы как раз поравнялись со входом в мастерскую, когда в проходе показался ее хозяин. Лоснящийся пот, стекающий струйками по потемневшему от копоти лицу, только придавал красоты его мощным, со вздувшимися венами, рукам, в которых он держал медную мотыгу. Рубаха без рукавов, как и набедренная повязка, потемнели от долгого соседства с огнем и сажей.
Бросив мимолетный и равнодушный взгляд на меня, кузнец остановил свой взор на Сему, плетущегося позади. В его глазах сразу промелькнул нехороший огонек, который потух так же быстро, как стынет расплавленный металл в холодной воде. Сему резко замолчал и ускорил шаг, почти поравнявшись со мной.
Когда кузня оказалась за нашими спинами, я услышал грубый басовитый голос:
— Шакал.
Я обернулся через плечо, сбавив ход:
— Что?
Урхамму невозмутимо посмотрел мне прямо в глаза и сплюнул на землю.
— Торговец древесины. Продал мне гнилые черенки, — тихо сквозь зубы проговорил он.
Затем, легким движением рук, Урхамму разломал мотыгу пополам и бросил у входа в мастерскую.
Я понимающе кивнул и двинулся дальше. Мою спину буквально прожигал испепеляющий взгляд кузнеца.
«О чем это он? Я отчетливо видел, что черенок изготовлен из отличного куска финиковой пальмы. Тут явно что-то не так».
Когда кузница скрылась из виду, я повернулся к Сему и спросил:
— Ты с ним хорошо знаком?
— Ну... — замялся тот. — вроде того. Ну... то есть... это единственная дорога от моего дома к твоему. Так, что я часто прохожу мимо мастерской.
— Я не это имел в виду.
— А... что?
— Боги! — события сего утра резко сделали меня раздражительным. — Ты меня за дурака держишь?! Он смотрел на тебя, словно вельможа на дерьмо!
— Я... я не заметил, — произнес Сему максимально неубедительно. При этом он то и дело отводил взгляд.
— Ты что, должен ему серебро?
— Нет, — быстро ответил он, — мне вообще не нужны услуги кузнеца.
— Неужели?
— Да.
— Как скажешь, — я махнул рукой. — У меня сейчас своих проблем хватает.
Казалось, его полностью удовлетворил мой ответ. Утерев пот со лба рукавом рубашки, он вновь принялся тихо вздыхать.
Тем временем мы приближались к дому корзинщика. Я уже мог различить отдаленные возгласы толпы зевак, собравшихся посмотреть на разрушенную постройку.