Клубок загадок

Дудченко Евгений

– Может быть. – Не стал я его обнадеживать. – Но, будем надеяться на чудо!

Рутениец скептически хмыкнул.

– И какова его вероятность, этого чуда?

– Пятьдесят на пятьдесят. Либо случится, либо нет! – Вернул я ему ироничную ухмылку.

– Логично, - не поддержал моего веселья он. – А если серьезно? У нас есть какой то запасной план?

– Конечно, - не стал я его разочаровывать. – Продержаться до темноты и вплавь до берега.

Крупнов мрачно посмотрел на меня, потом на не близкий берег и выругался.

– Хреновое у Вас планирование, господин барон! – Прокомментировал он мои слова, выделив мой орденский титул.

Меня, внезапно разобрала злость. Захотелось сказать что ни будь резкое, но я удержался.

Выбирать приходилось между плохим и очень плохим. Для меня уже не впервой, а вот господину виконту, похоже, раньше бывать в таких передрягах не приходилось. Мой же опыт говорил, что даже из полной жопы, бывает выход. Когда в виде чуда, когда в виде удобного случая. Нужно лишь упорство и что нибудь, обязательно случится. Не сдаваться же?! Столько усилий насмарку? Не-ет, я был намерен биться до конца, пусть сражение и выглядело уже безнадежным. В плен, или сбежать, по крайней мере попытаться, мы всегда успеем, а пока, будем барахтаться. Была у меня одна слабенькая надежда, но делиться ей я пока не хотел, очень уж призрачная она была, боялся сглазить.

Сделать что то иное, чем упорно биться, мы сейчас всё равно не могли. Каждый из наших кораблей, был облеплен минимум парой вражеских, ветер стих и даже попытайся мы сейчас уйти на веслах, не сдерживай нас абордаж, нам уже тупо не хватит гребцов.

До подхода бараханского галеаса мы успешно отбили атакующий порыв пиратов, но на этом, наши успехи закончились. Оставшимся в строю, я приказал отходить к носу и корме, где я намеревался создать устойчивые очаги обороны. Удерживать весь периметр бортов, у нас уже не было сил.

Каким то образом, мы умудрились продержаться еще час потеряв чуть более половины людей. Группировка на носу отступила на нижнюю палубу и твердо встала насмерть, держа лестницу проваливая все попытки бараханцев спуститься вниз. Такая тактика обговаривалась заранее, хотя, никто не мог предположить, что сразу все корабли окажутся в таком положении. Чуть лучше обстояло дело у моей группы защищавшей корму. Я, наконец, расстрелял последние стрелы, выбив большую часть офицерского корпуса калгирцев и пиратов после чего встал в линию сдерживая регулярные атаки противника. К исходу часа, уже утратившего уверенность и решительность. Пару раз нам предлагали сдаться и даже уплыть, взяв лодки и сохранив оружие, но я не пошел на эту глупость. Веры, что нас не обманут, не было совершенно и бой продолжался с все увеличивающимися передышками, когда стороны расходились давая отдых друг другу и возможность растащить горы трупов которые мы регулярно создавали при каждой сшибке.

Мучила жажда и дикая жара навалившаяся со штилем. Вода, пока еще была, но тело мгновенно впитав драгоценную жидкость, тут же стремилось отдать её в виде едкого пота, пропитавшего всё тело и одежду на нем. Броня, которую нельзя было снять, даже ненадолго, давила на плечи уже не нывшие от усталости, а стонавшие от боли. Сколько за сегодня я выпустил стрел, сколько раз получил по щиту и сам нанес ударов, невозможно было подсчитать. Такого изматывающего боя я не мог припомнить и по службе в легионе. Там хотя бы была регулярная ротация в линии и продолжительный отдых, даже если бой шел целый день. Тут же, почти беспрерывные бои шли не прекращаясь и смены в тылу были коротки не успевая дать отдых натруженному телу. Большинство наших потерь было именно от этого. Уставшие воины не успевали реагировать на вражеские атаки и гибли, либо получали ранения выходя из боя. Вся моя каюта была заполнена ранеными. Любомир и Натэйша, с готовностью взявшаяся ухаживать за ними не покладая рук занимались выхаживанием выбывших из строя бойцов.

Чувствуя собственное хриплое дыхание, я уже был не так уверен в благополучном исходе, как еще совсем недавно. Чудо никак не хотело приходить и сколько мы еще сможем продержаться, я не знал. Пол часа? Врядли! Потеряем еще четыре - пять человек и не сможем удержать от захвата кормовую надстройку и нам

придется отступать внутрь каюты. Это даст нам еще какое то время, бараханцы вряд ли полезут внутрь, но вот что они точно смогут, так это взять управление кораблем. Им даже не обязательно будет нас выкуривать из внутренних помещений. Достаточно заблокировать там и отвести корабли в свои порты. Во всяком случае, я бы так и поступил, не став зазря ложить людей в беспрестанных атаках. Я уже сейчас видел перед собой угрюмые неуверенные лица полыхающие ненавистью, но совсем не торопящиеся нас атаковать. Водоляне и я собственной персоной, научили их уважать нас.

Для меня самого, последний час не прошел бесследно. Несколько ушибов рук, ног, головы и несколько же порезов там же, к счастью не глубоких. Щит был измочален и держался на честном слове грозя вот вот развалиться от пары серьезных ударов, но пока, берег мое тело, как и кольчуга, которая хоть и была пробита в нескольких местах, но не позволила нанести серьезного вреда моему бренному телу. По хорошему, мне бы следовало отойти в тыл, но я не мог этого себе позволить. Большинство моих воинов были не в лучшем состоянии. Совершенно не пострадавших, среди них, наверное уже и не осталось. Я как вождь, не имел права на слабость и проявление малодушия, как бы мне ни хотелось. Пока стою я, о сдаче в плен, не может быть и речи. Это было вообще не в характере водолян, особенно из воинского сословия.

Последовала новая атака. Жестокое рубилово в процессе которого мы и они яростно резались друг с другом, пытаясь на небольшом пространстве уже давно залитом кровью добраться до живой плоти под защитными доспехами и панцирями щитов. Стоило подскользнуться, и это почти неизбежно означало смерть, либо тяжелое ранение. Нас таки заставили отступить внутрь корабля и это означало короткий отдых, по крайней мере. В каюте сразу стало невероятно тесно от набившихся людей.

Стряхнув с руки остатки щита, приказавшего таки долго жить, обвел сумрачное помещение взглядом подсчитывая наличные силы. Полтора десятка боеспособных и еще два — раненых не способных продолжать бой. Еще пара десятков корсанцев, может чуть больше, сторожили грузовой люк. Сколько то, вряд ли больше, чем со мной, должно было быть у носового спуска на нижнюю палубу. 15 — 18% от первоначального состава отправившегося в рейд!

В голове была пустота и апатия. Смертельная усталость вымела даже страх за дальнейшую судьбу. Единственное чувство которое оставалось — обида за поверивших в меня людей и нашедших лишь смерть и возможно, плен, кому посчастливится выжить.

– Велеслав, живой! Ты не ранен, где? Тебя срочно надо перевязать!
– Стоило мне оказаться внутри помещения, как тут же ко мне подскочила орчанка захлопотавшая надо мной.

Её искренняя забота, вымела серую плесень обиды и сожаления, наполнив сердце теплом и счастьем. Было очень приятно получить искреннюю, во всяком случае, я не заметил в ней фальши, заботу обо мне. Девушка быстро и умело ощупывала меня со всех сторон обнаружив то, чего я в адреналине боя не заметил и только сейчас, немного расслабившись, ощутил, вместе с накатившей слабостью. Здоровенная прореха в кольчуге на боку и нарастающая боль. Не удержал таки щит!

Глава 8. Третий не лишний.

Передышка затягивалась. Выгнав нас с палубы, бараханцы лишь раз попытались атаковать нас в каюте, но получив решительный отлуп с потерями, оставили эту затею. Их командование вняло голосу разума и предпочло не терять людей в бессмысленных атаках, а решило просто взять управление кораблем на себя, развернув его. Я это быстро понял по положению светила которое можно было наблюдать в окна.

За прошедшие пол часа, люди немного отдохнули, новых раненых перевязали и обиходили, но настроение у всех было подавленным. Мы потерпели поражение и будущее представлялось всем в крайне мрачном свете.