Кляча в белых тапочках
Шрифт:
Я быстренько подсчитала в уме: снимок, о котором шла речь, был сделан в семьдесят седьмом году, это же сколько лет было тогда Капитолине Митрофановне?
– По-вашему, семьдесят три года– это молодость? – закончив подсчеты, удивилась я.
– Так ведь я считаю относительно столетия, – пожала плечами Настя.
Помявшись, потому что мне не хотелось чернить память усопшего Конопкина, я все-таки спросила хозяйку, зачем она отдала Генке раритетную фотографию. Разве не знала, какой Конопкин ненадежный тип? Что Генке в руки попало, то, почитай, пропало! Во всяком случае, в отношении денег всегда было именно так и никак иначе!
– Так я и не собиралась давать, – призналась Настя. – Не только Геночке, вообще никому не хотела этот снимок раньше времени показывать. Я надумала его бабушке подарить, но не успела в рамочку вставить. Купить купила, хорошенькую такую рамочку, из красного дерева с маленькими золотыми ангелочками, но, когда я ее покупала, не посмотрела, что мне подсунули брак: стекло с трещиной!
Оказалось, что приобрела Настя «хорошенькую рамочку с ангелочками» уже по пути в Приозерный, направляясь на бабулин юбилей. Покупала наспех, держа на руках другого ангелочка – свою дочурку. Девочка капризничала, у нее зубик резался, и Настя улучила момент, чтобы развернуть покупку, уже только в станице, в разгар праздника. Тут-то и выяснилось, что рамочка с разбитым стеклом для подарка не годится, а вручать фотографию просто так Настя не захотела. Решила, что сначала купит другую рамку.
Проныра Генка углядел, как его соседка достала из сумочки конверт фотоателье и немедленно сунул туда свой нос. Бесцеремонно сцапал фотографию «только на одну минуточку», да и смылся с ней! Гоняться за бессовестным Конопкиным Насте было некогда, капризничающая малышка дочка такой праздник устроила, что мать толком и юбилея не запомнила. Честно говоря, по сторонам Настя почти не смотрела, речи слушала вполуха и ничего не замечала, кроме своей рыдающей малышки. Даже на бабушку-юбиляршу толком не взглянула и, хоть убей ее, сейчас не вспомнит, как баба Капа в свой большой праздник себя вела и во что была одета, а это, согласитесь, нетипично для женщины – забыть, как выглядела героиня торжества!
Тут из колыбельки донесся писклявый плач, молодая мать мгновенно слетела с дивана и поспешно вытащила из кроватки хнычущего младенца.
– Привет! – улыбнувшись, я приветливо помахала рукой толстощекому существу в мокрых панталонах.
Младенец разинул рот, продемонстировав четыре белоснежных зубика с кружевными кромками, и распахнул глаза – болотно-зеленые, почти коричневые. На вспотевшей головенке смешно топорщились редкие волосики, похожие на тонкие медные проволочки.
– Ну, не буду вас отвлекать! – понимая, что теперь хозяйке не до меня, я поспешила откланяться. – Спасибо, что уделили мне время и рассказали так много интересного!
Настя кивнула и с малышкой на руках проводила меня до двери. Я еще раз поблагодарила ее, попрощалась, послала воздушный поцелуй рыжей крошке и спустилась к оставленной у подъезда машине.
– Доброе утро, страна! – зевнув, миролюбиво сказал мне разбуженный водитель Саша.
– Кому утро, а кому уже и вечер, – не согласилась я, мысленно прикидывая, стоит ли вообще в половине пятого возвращаться в офис? По всему выходило, что не стоит. – Отвезешь меня домой, ладно? Или нет, сначала заскочим в кондитерскую на Наждачной, я там куплю фирменный торт-мороженое, а уже потом домой.
И я снова посмотрела на часы: к восьми меня, Коляна и Масяньку ждала на званый ужин Ирка. Я заранее созвонилась с мужем и условилась, что он привезет сынишку сам.
Купив вкусный торт, а к нему бутылку сладкого вина, я поспешила втиснуться в плотно набитый трамвай и потрусила в нем на конец города, в Иркины края.
На окраине Пионерского микрорайона трамвайные рельсы делают вытянутую петлю, так что, садясь в вагон на условно конечной остановке, пассажиры, следующие в центр, сначала движутся в обратном направлении. Трамвай идет по параболической кривой, разворачивается и делает следующую остановку точно напротив предыдущей. Я, когда еду к Ирке, обычно выхожу именно там, потому что тогда мне не нужно пересекать рельсы и пролегающую между ними оживленную трассу. Правда, перегон получается довольно длинный, он занимает минут десять, не меньше. За это время трамвайный кондуктор успевает, высадившись из вагона на конечной, перебежать пути и посетить туалетную кабинку на рынке. Естественно, что плату за проезд «на петле» никто с пассажиров не взимает. За те пятнадцать минут, которые я провела в вагоне, кондуктор ко мне не подошел ни разу – или же это я, задумавшись, не обращала на него внимания. Я уже начала было радоваться тому, что сэкономила деньги на билете: мелочь, а как приятно! Поэтому была немного удивлена, когда услышала над ухом вежливый мужской голос:
– Что у нас сегодня?
Я дисциплинированный пассажир, всегда честно плачу за проезд, поэтому четыре рубля давно уже держала наготове в кулаке.
– Ах! Опять деньги! Сколько можно! – скорбно вздохнул приятный баритон.
Я с интересом поглядела на юношу в кургузой желто-зеленой накидке кондуктора. Мне еще не встречались сборщики податей с аллергией на денежные знаки! Молодой человек подмигнул мне и с полупоклоном вручил надорванный билет.
– Это вам!
Сказал таким тоном, словно презентовал мне не рваный фантик, а бесценную орхидею!
– А что у вас для меня? – вкрадчиво-нежно вопросил юноша следующую пассажирку.
Я засмеялась. Надо же, какой оригинальный тип! Нашел подход к дамам! Какая женщина сможет отказать такому галантному кавалеру, пусть даже он всего лишь кондуктор? Вон, все до единой представительницы прекрасного пола платят за проезд как миленькие! Никто не делает морду кирпичом, не отворачивается, притворяясь, будто не видит кондуктора! И все довольны: ему – положенная мзда, нам, дамам, хорошее настроение.
Все еще одобрительно улыбаясь, я вышла на своей остановке, пересекла рыночек и зашагала по тропинке через поле к виднеющимся в отдалении частным домам.
– Помочь вам с сумкой? – спросил кто-то сзади.
Голос показался мне знакомым, я обернулась и увидела юношу кондуктора, правда, уже без форменной накидки.
– Это не сумка, а коробка с тортом. Она большая, но легкая, – ответила я. – А ваша смена уже закончилась?
– Пока да, – на ходу пожал плечами молодой человек. – Следующий выход через пятнадцать минут. Хотя я решил его пропустить. Сбегаю домой, перекушу чего-нибудь.
– Выход куда? – не поняла я.
– На сцену! – воодушевленно вскричал юноша.
Видя мое недоумение, он засмеялся и полез рукой в карман куртки. Я напряглась: не дай бог, маньяк! Похож ведь на сдвинутого! Сейчас как выудит острый нож или удавку, и что я тогда буду делать? В чистом поле мы одни, до ближайшего жилья метров двести, даже моих криков никто не услышит! А в единоборствах я не сильна, если не считать шахматы…
Но странный парень достал из кармана не оружие, а свернутую сине-зеленую тряпицу.