Кляча в белых тапочках
Шрифт:
– Ты думаешь, это я? – засмеялась Ася. – Смотри внимательно, у меня же глаза черные, а тут зеленые! Я брюнетка, а она шатенка! Это вовсе не я, а моя прабабушка, купеческая дочка Анастасия Павловна, в девичестве Лубинец.
– Ты же вроде гречанка? – сначала я отреагировала лишь на одно несоответствие.
– По отцовской линии!
Я еще раз внимательно посмотрела на портрет, кинула взгляд на ухмыляющуюся Асю… Действительно, и глаза разные, и овал лица у прабабушки немного иной, чем у правнучки, нос короче, губы тоньше – если разобраться, не так уж они и похожи. Просто я заранее решила, что на снимке запечатлена Ася, потому и видела именно ее.
– Стоп! – У меня в голове потревоженной зверюшкой зашевелилась какая-то раздражающая мысль, но я не обратила на нее внимания, торопясь уличить Асю в обмане. – Ты меня разыгрываешь! Если это твоя прабабушка, то снимок сделан в начале двадцатого века, так?
– В тыща девятьсот пятнадцатом, – кивнула Ася.
– А тогда не было цветной фотографии!
– Тогда не было, а теперь есть!
– Не морочь мне голову! Что, твоя прабабушка только на прошлой неделе фотографировалась?
– Ага, на прошлой неделе! – хохотала Ася, ужасно довольная моей реакцией. – Только это не прабабушка, а я сама заходила в ателье. Принесла старый черно-белый снимок, его отсканировали, обработали на компьютере, убрали все царапины, трещинки и сделали цветным.
– Как это?
– Как – не знаю, я не специалист, – Ася развела пухлыми ручками. – Но результат налицо: был снимок мутный, поцарапанный, желто-бурый, с оборванными уголками, а стал как новенький и к тому же цветной!
– Наверное, они его раскрасили, – предположила прислушивающаяся к нашему разговору Наташа.
– Ни фига! – На диван громко шлепнулся вернувшийся Вадик. – Я слышал, уже есть такие суперсовременные технологии, которые позволяют не просто реставрировать старую кинопленку, но и сделать фильм цветным! С фотопленками та же петрушка.
– Так то пленки, а это снимок! – не поверила я. – Неужели и фотографию можно из черно-белой сделать цветной?
– Выходит, можно, – Ася забрала у меня портрет прабабушки, положила его в конверт, а конверт – в свою сумку. – Это тебе не пригодится, бабулю в ролик данс-шоу включать не нужно.
Я не стала с ней спорить. Проводила взглядом исчезающий снимок и не сказала, что он мне уже пригодился. Теперь я знала, с чего начать поиски пропавшей фотографии другой бабушки – Капитолины Спиногрызовой.
На обороте портрета Асиной бабули стоял точно такой же штамп, как на «спине» незабвенного фото Капитолины Спиногрызовой с дочками-внучками. Как же я сразу не поняла, что семейный портрет Спиногрызовых был заново отпечатан в современном фотоателье? Должно быть, Настя отдала туда старый снимок, чтобы его отреставрировали, освежили, убрали дефекты. А это все сейчас делается с помощью компьютера! Значит, вполне возможно, какая-то электронная машины сохранила воспоминания о проделанной работе!
С трудом дождавшись, когда Петридисиха откланяется, я вручила ее кассеты подпрыгивающему от нетерпения Вадику и попросила их внимательно отсмотреть на предмет пригодности для использования в ролике. Таким образом замертво падали сразу два зайца: и работа для Аси будет сделана, и не в меру любопытный Вадик нейтрализован минимум на четыре часа!
Схватив кассеты, Вадик умчался прочь, и уже через несколько минут у свободной видеодвойки собрался весь наличный мужской состав телекомпании, за исключением только отбывших по делам директора и Дмитрия Палыча. Можно не сомневаться, что профилактический день наши техники проведут с большой приятностью.
– Как ты думаешь, могу я на часок отлучиться в парикмахерскую? – спросила меня Наташа, явно надеясь на положительный ответ.
– Конечно! – горячо заверила ее я. – Иди, я останусь на месте, если кто-нибудь будет тебя искать, скажу, что ты ушла на перерыв.
Счастливая Наташа убежала, и я осталась в редакторской одна. Это вполне соответствовало моим целям: мне не хотелось, чтобы коллеги слышали мои телефонные разговоры. Я собиралась посвятить профилактический день оперативно-розыскной работе, и чем меньше народу будет об этом знать, тем лучше!
Первым делом я набрала телефонный номер, который списала с Асиного конверта.
– «Коника плюс», – проворковал нежный девичий голос.
– Здравствуйте, – деловито произнесла я. – Телевидение вас беспокоит. Не подскажете коллегам, возможно ли восстановить цветность старого фотоснимка?
– «Коника плюс», – басом произнесла трубка.
Очевидно, девушка передала трубку кому-то из специалистов.
Я повторила свой вопрос.
– Возможно, – коротко пророкотал бас.
Я мысленно потерла руки.
– И вы это делаете? Да? Скажите, а вы архивируете свои работы такого рода? Тоже да? Все?
– Не все, конечно, – признался бас. – Для личного архива – только самые интересные случаи. А вообще храним некоторое время те работы, относительно которых нас предупреждают, что клиент захочет еще что-нибудь поправить, улучшить или просто напечатать несколько дополнительных экземпляров. Не делать же ради пары новых оттисков всю работу с самого начала.
– Отлично! – Я искренне обрадовалась. – А можно ли получить доступ к этим архивам?
– Только заказчику.
– Замечательно! Спасибо вам большое! – Я горячо поблагодарила невидимого обладателя баса и положила трубку.
Потом снова сняла ее, прижала плечом к уху и, слушая гудки, порылась в своей сумке в поисках блокнота. Где тут у меня стенограмма разговора с Настей? Вот, нашла, а внизу записан ее телефон!
Я набрала шесть цифр и долго слушала длинные гудки. Какая досада, никого нет дома! Я посмотрела на часы: половина двенадцатого. Должно быть, вредная Настина падчерица еще в школе, а сама Настя гуляет с ребенком, погода-то замечательная…