Кляча в белых тапочках
Шрифт:
– Ага! И ты бы упала! – Колян вручил дубовый букет Масе и рухнул на бревно рядом со мной. – Представь, я залез почти на самый верх, потянулся к этой ветке, и вдруг – хвать! – с другой стороны высовывается лапа!
– Беличья?
– Да куда там! Следом за лапой показалась морда! Кыся, ты мне не поверишь, но это была обезьяна!
– Не поверю, – кивнула я.
– Мало того, это была обезьяна в плащ-палатке! – объявил Колян.
– В чем?!
– В таком военизированном прикиде цвета хаки, вроде плаща с капюшоном, только без погон!
Я покрутила пальцем у виска, Колян развел руками и закончил:
– Эта макака прямо у меня из-под руки вырвала самый крупный желудь и сунула его себе в сумку!
– Ах, так у нее еще и сумка была?
– На животе!
– Анна Петровна, вот вы образованный человек, скажите, пожалуйста, водятся ли в наших широтах сумчатые мартышки-милитари? – обратилась я к старушке, с интересом прислушивающейся к нашему разговору.
– Вот такие? – Бабушка ткнула пальцем в сторону дуба, я посмотрела и обомлела.
По усыпанной желтой листвой траве к нам прыжками приближалась обезьянка в темно-зеленой вязаной кофте с капюшоном. На бегу зверек придерживал одной рукой на груди торбочку вроде рюкзачка. Мася восторженно взвизгнул и бросился ему наперерез.
– Манюня, ты напугала дядю! – подхватив мартышку в объятия, весело сказала Анна Петровна. – Детка, поздоровайся с дядей, тетей и мальчиком!
Обезьянка церемонно поклонилась и пискнула. Мася тоже пискнул и потянулся к зверьку.
– А потом позвонили мартышки! Пришлите, пожалуйста, книжки! – Я вновь выдала цитату по случаю.
– Желудишки, – поправил меня Колян, указывая на обезьянью торбочку.
Она и впрямь была наполнена отборными желудями.
– Манюня собирает для меня плоды дуба, – с гордостью сказала Анна Петровна. – Она с лихвой отрабатывает свой хлеб! Я ничуть не жалею, что выкупила ее у одного очень неприятного человека за три своих пенсии. Представляете, тот нехороший тип заставлял бедную Манюню просить подаяние на улице! Зимой, в мороз! А я научила детку приносить желуди, это было совсем нетрудно, знаете, хороший педагог может и зайца научить играть на барабане!
Колян затравленно огляделся, явно рассчитывая увидеть поблизости музыкально образованного косого.
– Манюня – мой компаньон! – с нежностью сказала старушка, доставая из кармана пару печеньиц. Одно она вручила обезьянке, а второе Масе.
– А у нее тоже есть визитка? – брякнула я, не зная, что сказать.
И передала визитную карточку Анны Петровны Коляну.
– Желудеделие! – тихо простонал супруг. – Сырье ручной обезьянней сборки! Ох, Кыся, что-то у меня голова разболелась, не иначе свежим воздухом надышался, может, пойдем домой?
– Пойдем! – Я взяла на руки Масяню и вежливо поклонилась Анне Петровне и ее работящей мартышке. – Очень приятно было познакомиться! До свиданья! Всего вам доброго!
– Урожайных вам дубов и благоприятных для элитного желудеделия агроклиматических условий, – пробормотал Колян, трогая с места коляску.
– Знаете, от головной боли отлично помогают желуди, растертые с… – крикнула нам вдогонку добрая старушка.
C чем именно надо растирать желуди, я не расслышала. Колян налег на ручку коляски, как китайский рикша-трудоголик, и мы вылетели из-под сени дубов на широкую парковую аллею со скоростью гоночного автомобиля – только ветер в ушах засвистел!
Однако добраться до дома без приключений не удалось. Ребенок на свежем воздухе проголодался, нагулял аппетит и, едва погрузившись в коляску, начал требовательно вопить:
– Пи! Пи-и-и!
– Ты хочешь пи-пи? – спросил заботливый папа, останавливая коляску.
– Наоборот, – коротко сказала я.
– Пить?
– Есть! Он просит печенье!
– Пи-и-и-и! – подтвердил Масянька, принимаясь колотить ногами по подножке своего экипажа.
– А у нас с собой что, нет никакого сухого пайка? – спросил Колян.
– Все закончилось, – с этими словами я сама впряглась в коляску и повернула ее в сторону ближайшего продовольственного магазина.
– Я бы туда не ходил, – предостерег меня супруг, внимательно взглянув на вывеску торговой точки.
Я подняла голову и прочитала вслух:
– «Магазин «Отра…а».
Предпоследней буквы в названии не хватало.
– Как думаешь, «Отрада» или «Отрава»? – спросила я Коляна.
– То-то и оно, что непонятно! Но ты сходи, посмотри, что внутри! А мы тебя тут подождем.
Внутри оказался обычный продмаг со стандартным набором отделов: «Гастрономия», «Бакалея», «Хлеб», «Молоко». Меня в данный момент интересовали хлебо-булочные изделия. Купив малышу булку (и две Коляну), я вышла из магазина, остановилась и еще раз посмотрела на вывеску. Надо же такому случиться, чтобы выпала именно та буква, замена которой на другую наносит репутации продовольственного магазина непоправимый урон! Представьте: магазин «Отрава»! Вы пойдете покупать там продукты? Я бы не пошла.
С другой стороны, я не раз замечала, что названия торговых и разных-прочих заведений зачастую заведомо провокационны. Ну, как вам нравится, например, кафе «Дубок»? Вроде ничего особенного, но это заведение общепита расположено рядом с городским кладбищем и специализируется на проведении поминальных обедов. Дал дуба – и в «Дубок»! А парикмахерская «Медуза Горгона»?! Без комментариев.
Мимоходом мне вспомнился рекламный слоган компании, производящей стиральный порошок: «Вы еще не в белом?! Тогда мы идем к вам!» Звучит настолько угрожающе, что я лично при этих словах так и вижу в своем воображении злобного киллера, после встречи с которым граждан массово облачают во все белое, включая тапки!