Клятва, которую мы даем
Шрифт:
— Никакого секса, — я прикусываю нижнюю губу, мягко пряча улыбку, когда он кашляет, давясь напитком. — Ты можешь завести любовницу на стороне, да хоть сразу двенадцать.
Грохот кружки о мраморную столешницу отдается у меня в ушах, как гром, звук накаляет атмосферу. Его челюсти сжимаются, полуприкрытый взгляд сверлит меня. Проходят секунды, и я ощущаю их, как капли воды на своей коже.
— Ты планируешь сделать то же самое?
Мои глаза сужаются, в словах слышится вызов.
— А если да?
Когда
Воздух трещит.
Упоминание слова секс заставляет меня думать о сексе с ним.
Грязный, грубый секс.
Секс с Сайласом.
Я смотрю на его руки, на большие ладони, которыми он, вероятно, оставил бы синяки на моей заднице. Мы бы уничтожили друг друга в спальне. Ни один из нас не захотел бы отдать контроль, оставляя на телах друг друга синяки от поцелуев и глубокие царапины.
Я уже давно не испытывала вожделение, и мне не нравится признаваться, что я скучаю по этому. По тому, как оно лижет пятки, как тепло ползет к животу и сжигает изнутри.
Я повторяю его позу: стою прямо, скрестив руки, и не произношу ни слова, пока его глаза откровенно блуждают по моему телу. Мое эго говорит мне, что он думает о том же, о чем и я.
Сайлас наклоняется вперед, глаза сужаются, когда он обдумывает мои слова.
— Не договорились, — ворчит он, и от этого звука у меня по спине пробегают мурашки. — Никто не поверит, что я изменяю своей жене. Все знают, что происходит, когда кто-то прикасается к тому, что принадлежит мне.
— Я не принадлежу тебе, — я киплю, моя челюсть сжимается от гнева.
Внутри меня бурлят жар и раздражение, разгорается пламя.
— Сейчас не принадлежишь, — его зубы прикусывают нижнюю губу, заставляя меня содрогаться, а его взгляд скользит по моему телу. — Наедине ты можешь диктовать условия. Но для всего остального мира? Ты, блядь, моя, и я не буду делиться.
По позвоночнику пробегает электрический разряд.
Я не вещь, которой можно владеть, никогда больше.
Но я не могу отрицать, что мысль о том, чтобы позволить Сайласу Хоторну управлять моим телом, заводит меня.
Мне отчаянно нужно переспать с кем-то или хотя бы испытать оргазм, прежде чем это произойдет.
— Тогда остается воздержание до нашего развода, потому что я не буду с тобой спать.
Хотя я хочу этого, если бы наши обстоятельства сложились иначе, я бы сделала с ним ужасно пошлые вещи. Однако мы и так слишком близки. Секс только размоет границы, а это никому из нас не нужно.
Я не могу рисковать.
Его взгляд темнеет, и он молча ухмыляется.
— Тогда тебе лучше запастись батарейками, Хекс. Они тебе понадобятся.
Мои щеки вспыхивают, и в голове всплывает
— Браки по расчету — обычное дело, Сайлас. Почему мы должны устраивать шоу на публику?
Огонь, горящий в его глазах, гаснет, эмоции исчезают почти сразу.
— Мои родители, — он вздыхает, проводя рукой по своей твердой челюсти. — Сердце моей матери будет разбито, если она узнает, что я женюсь не по любви. Я не сделаю этого с ней. Это мое единственное условие.
Как бы мне ни была неприятна концепция собственничества как наедине, так и на людях, я ее понимаю. Меня возмущает, что я это понимаю, но его преданность семье заставляет меня восхищаться им. Чего я никогда не ожидала от себя.
Сайлас тоже не хочет оказаться в такой ситуации. Я уверена, что в его планы не входило жениться на мне.
Но он сделает это, потому что должен.
Он сделает это, потому что любит людей, которые его окружают.
Мы два очень разных человека с очень похожим опытом.
Мне не нужно знать его мечты или любимый цвет, чтобы понять, кто он такой. Его преданность говорит громче всяких слов, а его непоколебимое стремление защитить тех, кто его окружает, отражает мое собственное.
Этого мне достаточно, чтобы идти вперед.
Этого достаточно, чтобы доверять ему.
— Быть убедительной с родственниками мужа, — я улыбаюсь ему, поджав губы. — Поняла.
Я уже знаю, что его мать возненавидит меня. Матери всегда меня ненавидят.
— Есть еще какие-нибудь правила?
— Да, — я киваю, прикусывая внутреннюю сторону щеки. — Не влюбляться. Я говорю это не для того, чтобы соблазнить тебя. Это касается нас обоих. Это должно оставаться как можно более фальшивым, иначе я уйду.
Это к лучшему — держать дистанцию, быть стервой. В конце концов, он будет мне за это благодарен.
Он делает еще один глоток кофе, задерживая взгляд на моем лице, прежде чем снова заговорить.
— Это твой самый большой страх, Хекс? Влюбиться?
Его вопрос настолько неожиданный, настолько чуждый, что я смеюсь в ответ.
— Нельзя бояться того, чего никогда не испытывала, — правдиво отвечаю я.
Сайлас любил, и, судя по тому, что я слышала, он отдавал всего себя. Я легко могла бы позволить ему влюбиться в меня, а потом выжать из него все. Использовать его эмоции в своих интересах. Позволить ему приблизиться ко мне, а потом уйти, как только он зайдет слишком далеко, или просто наблюдать, как он уничтожает себя, как и все парни, которые осмеливались пытаться до него.
Город может называть его злодеем, но внутри он влюбчивый парень. От него исходит запах. Благих намерений и романтики. Его чуткое сердце обливается кровью за тех, кто ему дорог.