Клятва любовника
Шрифт:
— Маршалл Имерсон.
Далтон приподнял бровь.
— Он ведь был частным детективом, которого дедушка нанял для расследования твоего дела?
— Да.
— Припоминаю, что слышал о его гибели из-за вождения в нетрезвом виде, — сказал Джейс.
Шеппард кивнул.
— Так сказано в полицейском отчете, но мы с отцом никогда в это не верили, потому что знали: Маршалл не пил. Ходили даже слухи о финансовых проблемах его фирмы и о том, что он занимался чем-то незаконным. Полагаю, эту ложь распространили намеренно, чтобы отвести подозрение от его смерти.
—
— Что это было убийство.
— Убийство? — потрясенно спросил Джейс.
— Да. Он позвонил отцу, рассказав, что обнаружил новые улики, и был очень этим взволнован. Несколько дней спустя, до того как он успел встретиться с папой и рассказать ему все, его не стало.
Далтон прекрасно осознавал, какая тишина повисла в комнате; даже тюремный охранник, казалось, оцепенел.
— Так ты думаешь...
— Да, — сказал Шеппард, опережая вопрос Далтона. — Я считаю, что он слишком приблизился к раскрытию чего-то, и кто-то не хотел, чтобы это произошло. Тот, кто заставил Маршалла замолчать, все еще на свободе, и тот же самый человек не хочет, чтобы мое дело возобновляли. Он сделает что угодно, лишь бы никто этого не сделал.
Шеппард помолчал минуту.
— Так что в опасности окажетесь не только вы трое, но и те, кого вы наймете для повторного расследования дела, тоже могут оказаться под угрозой. Примите мой совет и забудьте об этом. Через пару лет я выйду по УДО и...
— Нет, папа, — прервал Джейс непреклонным тоном. — Мы начинаем действовать. Все или ничего.
***
Луч дневного света из коридора проник в комнату, и Далтон увидел, что отец все также сидит за столом. Было легко заметить, как он в отчаянии опустил голову.
— Папа?
Шеп поднял голову и посмотрел на сына.
— Далтон? Я думал, вы ушли.
— Еще нет, — сказал Далтон, входя в комнату и закрывая за собой дверь. —Джейс и Кейден снаружи в коридоре разговаривают с Эмброузом. Я убедил его, что мне нужно поговорить с тобой наедине. Ради меня он согласился нарушить еще одно правило.
— Эмброуз должен прекратить... нарушать правила. У него семья, о которой нужно заботиться, и ему нужна работа.
Улыбка тронула губы Далтона.
— Знаю. Он сейчас в коридоре рассказывает Джейсу и Кейдену о своих сыновьях. — Он пересел за стол напротив отца. На этот раз Далтон тщательно изучить его, особенно черты лица. Он выглядел усталым, измученным, слегка побежденным. Далтон мог только представить, с чем сейчас имеет дело отец. В прошлом, когда они были моложе, отец говорил им, что делать, и они это делали. Теперь все было по-другому.
— Ты вернулся, потому что, наконец, понял, что я от вас хочу? О том риске, на который я не желаю, чтобы вы шли?
Далтон покачал головой.
— Отец, я понял тебя с первого раз. Мы все поняли. Но даже учитывая риск, я согласен с Джейсом и Кейденом. Мы должны это сделать.
— Почему? Из-за обещания дедушки?
— Нет, потому что мы тебя любим, и пришло время вернуть тебя домой. — А затем, в попытке прояснить ситуацию, Далтон наклонился ближе и добавил: —
Даже несмотря на гнев и разочарование, поглощающие Шепа, он не мог сдержать смешок. В типичном стиле Далтона Грейнджера младший сын немного пригладил его взъерошенные перья. Но он все равно был недоволен ситуацией, главным образом их отказом не возобновлять дело.
— Может, это и правда, но я уверен, жалобы на Джейса — не та причина, по которой ты заставил Эмброуза нарушить правила, чтобы поговорить со мной наедине. — Он пристально изучал сына, наблюдая, как его веселье внезапно перешло в серьезность, напряженность.
— Нет, причина, по которой я задержался в том, чтобы сказать тебе кое-что.
Шеппард приподнял бровь.
— Сказать что?
Далтон поколебался мгновение, а затем произнес:
— То, что я, вероятно, должен был сказать тебе много лет назад. Насчет мамы.
Шеппард нахмурился.
— А что насчет мамы?
Далтон на мгновение замешкался, вспомнив, как долго хранил эту тайну. Чувство вины, которое он всегда испытывал при этом.
— Я был мал, наверное, лет десяти или одиннадцати.
Когда он больше ничего не сказал, отец настоял на продолжении.
— Продолжай.
Он встретился взглядом с отцом.
— Я узнал, что у мамы был роман.
Он услышал, как отец выругался себе под нос.
— Далтон, полагаю, тебе нужно начать с самого начала.
Далтон кивнул.
— Это произошло за год до ее смерти. В тот день я прятался, потому что вел себя плохо в классе, и решил, что учительница позвонит вам с мамой. Ты уже угрожал мне запретить ездить на Славе, если у меня хоть еще раз возникнут какие-нибудь неприятности в школе. — Слава был его конем, великолепным паломино, подаренным бабушкой и дедушкой на восьмой день рождения.
— Я забрался в лодочный сарай, надеясь, что меня никто не найдет. Спрятался в шкафу. Вот тогда я и увидела маму... с незнакомым мужчиной. Она заметила меня, когда я выскользнул из шкафа, но мужчина ничего не заподозрил. Позже той ночью мама пришла ко мне в комнату и взяла с меня обещание никому об этом не рассказывать.
Шеппард глубоко вздохнул, его охватила ярость. Не потому, что жена привела любовника в Саттон-Хиллз, а потому, как она поступила с их ребенком. Как она посмела позволить ему стать свидетелем ее измены, а потом держать это в секрете?
— Я должен был сказать тебе давным-давно. Мне не следовало обещать маме, что я...
— Нет, Далтон, — с нежной улыбкой и мягким тоном прервал его Шеп. — Ты поступил правильно. Если она заставила тебя пообещать никому не рассказывать, то ты не должен был говорить. Обещание есть обещание.
— Точно так же, как клятва есть клятва? — сердито возразил Далтон. — Когда вы поженились, вы обменялись клятвами, верно?
— Да.
— Клятвы должны соблюдаться, а не нарушаться. Что дало маме право нарушить ее с другим мужчиной?