Клятва ненависти
Шрифт:
— Ты знал?
Он кивнул.
— Я нашел тест на беременность на стойке в ванной.
— У меня даже не было возможности взглянуть на это до того, как Саймон…— Я сжала челюсть и проглотила крик. — Что случилось с Саймоном?
— Он мертв, — невозмутимо ответил Киллиан.
Я кивнула, думая об этом, и ему не нужно было мне говорить. Но я хотела услышать слова. Мое сердце болело за Саймона; он был просто еще одной жертвой плана епископа Романо.
— Киллиан, мне нужно кое-что рассказать тебе о моем отце.
Его глаза
Я не пожалела деталей. Я рассказала мужу все, в том числе и о нелегальном бизнесе Бишопа.
— Теперь, когда я знаю его правду, он не оставит меня в живых. Я всегда буду в опасности, если только…
Опасный звук прогрохотал в груди Киллиана.
— Он больше никогда не причинит тебе вреда.
— Но…
— Теперь мир знает его правду, — сказал Киллиан.
Я моргнула, сбитая с толку.
— Что ты имеешь в виду?
Его рука сжала мою.
— Хотя раньше у тебя не было возможности сказать мне правду, ты сказала, что твой отец хотел твоей смерти. Я смог продолжить расследование, копнуть глубже в жизнь Бишопа. Я узнал правду два дня назад.
— Тебе удалось найти доказательства его незаконного бизнеса? — Я задохнулся. — Как?
Его губы дернулись.
— Кажется, ты забываешь, что мой отец был президентом Соединенных Штатов. У семьи Спенсеров много связей, принцесса, — сказал Киллиан. — Мой отец смог потянуть за несколько ниточек, и мы заручились всей помощью, которая была в нашем распоряжении, чтобы донести правду Бишопа до всего мира.
— Что это значит для Бишопа? Его арестовали? — спросила я, боясь надеяться.
— Выдан ордер на арест епископа Романо, — подтвердил Киллиан, его голос стал хриплым. — Но он скрылся. Сейчас он один из самых разыскиваемых беглецов в Америке. За ним следит ФБР, и неважно, где он прячется, его ищет вся страна.
Я медленно кивнула, пытаясь переварить все, что он мне только что сказал.
Хотя моя рана яростно жгла, моя грудь болела совсем по другой причине. Я подумала о жестокой смерти моей матери и сестры… только потому, что эго Бишопа было уязвлено. Моя мать могла сжульничать, но наказанием за это никогда не должна была быть смерть.
Я облизнула пересохшие губы, снова сосредоточившись на Киллиане.
— Если Бишоп не мой отец… то кто? — хрипло спросила я. — Он сказал, что у моей матери был роман с ее телохранителем, но где я его найду? Я не знаю, жив ли он вообще. Зная Бишопа сейчас, кто он на самом деле, он бы уже выследил моего настоящего отца.
Киллиан наклонился вперед, касаясь губами моего нахмуренного лба. Он поцеловал меня в лоб с такой нежностью, что у меня выступили слезы.
— Он был ближе, чем ты думаешь. Так было всегда, — пробормотал он. — Твой отец здесь и ждет, когда ты проснешься.
— Что? — Я судорожно вздохнула. — Ты нашел моего отца?
—
— Ты говоришь бессмыслицу, — прошептала я, сердце колотилось, а кровь бросилась в уши.
Вместо ответа Киллиан быстро отправил сообщение.
Через мгновение дверь в мою больничную палату открылась. Вошел мужчина, одетый в костюм. Высокие, сильные руки и знакомое лицо, глаза, которые я узнала, и улыбка, которую я так хорошо знала.
— Гидеон? — Я сглотнула и практически выдавила его имя.
— Здравствуй, Джулианна, — сказал он, делая шаг ближе. Его голос был спокоен и ровен, но переполнен эмоциями.
Мои глаза метнулись к Киллиану, глядя на него в поисках подтверждения, и он лишь кивнул мне. Мой желудок скрутило, трепеща от недоверия.
— Как? — мягко спросила я.
Гидеон сел рядом с моей больничной койкой, сжав кулаки на коленях. Как будто он пытался остановить себя от того, чтобы протянуть руку ко мне.
Его добрые глаза блуждали по моему лицу.
— Я прятался с тех пор, как Бишоп… — он сглотнул, морщась. — С тех пор, как он убил Элизу.
У меня перехватило дыхание, по щеке скатилась одинокая слеза.
— Бишоп никогда не любил твою мать. Это была одержимость, и это длилось только первый год их брака, — пожаловался Гидеон. — Элиза была просто трофейной женой. Она чувствовала себя задушенной, и я видел, как сильно она ненавидела Бишопа. Мы стали ближе, и это просто случилось. Ты не выбираешь, кого любить...
Он замолчал, выражение его лица помрачнело.
Я полагала, что, хотя у моей матери мог быть роман, для этого должна была быть какая-то причина. Я знала, что это был не брак по любви, и, тем не менее, я не потворствовала измене… Я не винила свою мать за то, что она хотела иметь любовь, обрести покой в объятиях другого мужчины.
Особенно теперь, когда я знала, каким человеком был епископ Романо, я могла только представить, каким он был мужем.
Покачав головой, Гидеон провел рукой по лицу, его тело тряслось. С гневом и глубокой скорбью.
— Когда я узнал, что ты должна выйти замуж за Киллиана, я устроился конюхом на остров Роза-Мария в надежде, наконец, увидеть тебя снова. Я просто хотел увидеть свою дочь лично, а не фотографии, которые я видел в Интернете и в СМИ.
— Ты мне ничего не говорил, — прошептала я.
Волна боли пробежала по его лицу, прежде чем он одарил меня горько-сладкой улыбкой.
— Я не мог. Это было бы слишком опасно, и я должен был осторожно тянуть нитку. Для того, чтобы держать тебя в безопасности. Во всяком случае, я не думаю, что ты бы поверила мне тогда, без доказательств, и, к сожалению, у меня их не было.
Я потянулась к нему, и Гидеон быстро схватил меня за руку, сжав так, словно от этого зависела его жизнь. Его грудь содрогнулась от вздоха облегчения.
Я сглотнула комок тяжелых эмоций в горле и сморгнула слезы.