Клятва пацана
Шрифт:
— Говорю же, в бега ухожу.
— Феликса ты убить хотел.
— Нет, не хотел.
— Убьешь Феликса?
— Нет!
— Это ты сейчас так говоришь… Развяжи ему руки! — глянув на Жмерина, потребовал мрачный.
Пацан резанул по веревкам ножом, в кисти рук хлынула кровь, аж пальцы закололо.
— Ствол возьми!.. — Мрачный достал из-под куртки знакомый пистолет, но Кеша мотнул головой. — Чего так? Покажешь, как Феликса мочить будешь?
— Не буду я его мочить!
— Или мы замочим тебя!
Кеша
— Давай, бери!
Мрачный схватил Кешу за руку, Жмерин вложил ствол в ладонь, сжал пальцы. А второй рукой его заставили взяться за кожух затвора. И Кеша понял все.
Долгопрудненские всего лишь заметили, как он брал ствол у Волыны, повязали Кешу, но что делать с ним, решили только сегодня. Спустят на Феликса «торпеду», а орудие убийства бросят на месте преступления. С «пальчиками» Кеши. Приводы у него имеются, дактилоскопическая карта составлена… Все, это приговор. В довесок к убийству Кирпича. Два трупа — это высшая мера.
Пистолет отобрали, завернули в чистый носовой платок.
— Пусть пока отдыхает, — сказал мрачный, кивком указав на пленника.
Кешу снова связали, на этот раз по-другому, пропустив толстые веревки под локтями. Но связали крепко.
И покормили его, и спать уложили, и снова на ночь с ним остался Жмерин. История повторилась, сам он лег на диван, а Кеше определил прежнее место.
А ночью, когда Жмерин крепко спал, дверь за спиной Кеши вдруг тихонько открылась.
— Тсс!
Кто-то разрезал веревки на руках, затем на ногах и ушел. Поднимался Кеша сам.
Жмерин спал, дверь в дом открыта, Кеша беспрепятственно вышел в морозную ночь. Кирюха ждал его за воротами, Кеша услышал из темноты его голос.
— Давай сюда! — Кирюха повернулся к нему спиной и повел за собой.
— Так это ты?
— Да как-то не привык за добро бить в спину.
— И куда мы идем?
— А куда ты собирался? На Кавказ? Вот туда и вали. Домой не надо, дома тебя ищут… За Колю… — Кирюха кашлянул в кулак. — За Колю твоего Кирпича.
— А с Феликсом что?
— А что с Феликсом?
— Вы же не просто так ствол мне давали… Ствол уже у ментов? Пальчики сняли?
— Это была не моя идея, — Кирюха отвел взгляд.
— Что с Феликсом?
— Жив Феликс, ранили слегка… А ствол да, у ментов. Наверное…
— Это подстава!
— Это смерть. Для тебя… Но ты же видишь, я добро помню. Так что давай, вали на все четыре! В Люберцах не появляйся!
— А деньги?
За ствол Кеша отдал двести рябчиков, осталось три сотни, плюс еще свой полтинник. Триста пятьдесят рублей — деньги на первое время немалые.
Кирюха вынул из кармана пару «четвертных», сунул Кеше в руку, и все это, не сбавляя хода. Он торопился поскорее убраться из дачного поселка. И Кеше нужно уходить, неважно куда, лишь бы потеряться.
— Если вдруг тебя повяжут, про меня не говори, ну, что я тебе сбежать помог… Поверь, я очень рискую! Из-за тебя.
Кирюха качал головой, косо глядя на Кешу. Похоже, он уже осуждал себя за опрометчиво проявленное благородство. Еще немного, и он попытается исправить свою ошибку. Кеша понял, что нужно срочно уносить ноги.
15
Утро, народ толпится на платформе, парни с девчонками кучкуются, шум, гам, одна Агния стоит как в воду опущенная. Никто к ней не подходит, как будто она никому не нужна. Девчонка мимо прошла, глянула на нее как на прокаженную.
Подошла электричка, втянула в себя толпу, Агния входила в вагон последней. Но так и не зашла. Кеша взял ее под руку, потянул на себя, и она покорно остановилась, сдала назад. И даже как будто обрадовалась, что хоть кто-то проявил к ней интерес. Но, увидев Кешу, она испуганно дернулась, попыталась вырваться, в глазах страх, как будто привидение увидела.
— Ты откуда? — спросила она и, глянув на закрывающиеся двери электрички, потянула Кешу назад. Вдруг из вагона кто-то их увидит. — Тебе нельзя здесь!
— Ищут?
Он уже почти месяц в бегах, времени, конечно, прошло мало, но все равно в душе теплилась надежда: а вдруг менты разобрались, вдруг с него сняли обвинение?
— А ты как думал!
— Ты же меня не сдашь?
— А я могу тебя сдать? — Агния продолжала уводить его прочь от электрички.
— Не можешь? — усмехнулся Кеша.
Он не сомневался в своих детдомовских друзьях, вышел на Ячменя, доверился ему. Он и Мякиш учились в профтехучилище, жили в общаге, но Кеша предложил им снять полдома, за свои, разумеется, деньги. Ячмень сделал все как надо, снял хату на пару с Мякишем, Кеша к ним подселился, не вызвав у хозяйки никаких подозрений. Так и жил, пока вдруг не нагрянули менты. Спасибо Ячменю, успел его предупредить, намекнув, что виной всему Мякиш. Если уж детдомовский друг мог сдать, то Агния и подавно.
— Нет!
— Ну, хорошо…
— Что хорошо? Тебя ищут менты! Тебя ищут пацаны!.. Тебя ищут все!
Время еще восьми нет, город в утреннем сумраке, светло только под фонарями, они уходили темной стороной улицы. Куда — неважно, лишь бы подальше от станции и от любопытных глаз.
— А пацаны чего?
— А кто в Феликса стрелял?
— Все-таки стреляли, — вздохнул Кеша.
Он так надеялся, что Кирюха зло пошутил над ним, на самом деле Феликса не трогали.
— Кто стрелял?
— Не я!