Клятва смерти
Шрифт:
— Я не прошу тебя сидеть, сложа руки. Но вот тебе мое последнее слово: ты не будешь ее резать. — Когда Моррис повернулся к лестнице, Ева просто взяла его за руку. — Я тебя остановлю. — Она говорила тихо и почувствовала, как напряглись и сократились мышцы его руки. — Давай, можешь мне врезать. Наори на меня, брось что-нибудь, разбей, сломай. Все, что хочешь, лишь бы тебе стало легче. Но я не дам тебе над ней работать. Теперь она и моя тоже.
Черное бешенство полыхнуло в его глазах. Ева приготовилась получить удар и стерпеть. Пусть выпустит пар. Но бешенство
Моррис подошел к широкому окну, за которым кипела веселая суета Сохо. Он уперся ладонями в подоконник и наклонился, словно стараясь перенести на руки часть тяжести, которой не выдерживали ноги.
— Клиппер. — Бесконечная горечь звучала в его голосе. — Тай Клиппер. Пусть он о ней позаботится.
— Я прослежу.
— Она всегда носила кольцо на среднем пальце правой руки. Четырехгранный розовый турмалин в обрамлении мелких зеленых турмалинов. Серебряный ободок. Это родители ей подарили на совершеннолетие.
— Понятно.
— Ты говоришь, в подвале ее дома. Ей незачем было туда спускаться.
— Там есть шкафы, — возразила Ева.
— У нее не было шкафа. Она мне как-то раз говорила, что они там слишком дорого дерут за эти шкафчики. А я сказал: если ей надо что-то хранить, пусть хранит у меня. Но она сказала, что не так уж много добра у нее накопилось и в дополнительном месте нужды нет. Так зачем она спустилась в подвал?
— Я это узнаю, — пообещала Ева. — Клянусь тебе, Моррис, я узнаю, кто это сделал и почему.
Моррис кивнул, не оборачиваясь. Он упорно смотрел на людей, на движение, на жизнь за окном.
— Есть какое-то внутреннее ощущение… Когда связываешься с копом, кто бы это ни был — друг, любовник, просто коллега, — всегда каким-то шестым чувством понимаешь, что есть риск их потерять. Я стольких мертвых копов обрабатывал — мне ли не знать! Но надо об этом забыть, надо запереть это потайное место, потому что… нельзя же жить без любви, без друзей… Это твоя работа, твоя жизнь. Но в глубине души ты знаешь, ты всегда помнишь. И все же, когда это случается, не веришь. Это кажется… таким невозможным. Кто знает смерть лучше, чем я? Чем мы с тобой, — поправился Моррис, поворачиваясь к Еве. — И все равно не верится. Она была такая живая… А теперь ее нет.
— Кто-то отнял у нее жизнь. Я их найду.
Он опять кивнул, с трудом дотащился до кушетки и рухнул на нее.
— Я влюблялся в нее. Знаешь, так… постепенно. Мы оба словно падали в безвоздушном пространстве — долго, неторопливо. Нам не хотелось спешить, хотелось наслаждаться этим, смаковать. Мы все еще узнавали друг друга. Мы были еще на той стадии, когда стоило ей войти в комнату, стоило мне услышать ее голос, как все у меня внутри начинало петь.
Моррис уронил голову на руки.
Умение утешать не было в числе присущих Еве Даллас качеств. Вот Пибоди, подумала Ева, нашла бы верные слова, верный тон. Сама Ева могла лишь действовать по наитию. Она подошла к Моррису и села рядом с ним.
— Скажи мне, что для тебя сделать, и я это сделаю. Скажи мне, что тебе нужно,
Она никогда раньше не называла его по имени. Возможно, тут сработал эффект неожиданности. Как бы то ни было, Моррис повернулся к ней. А когда он повернулся к ней, Ева обняла его. Он не развалился на куски, не стал рыдать, просто прижался щекой к ее щеке.
— Я должен ее увидеть.
— Знаю. Дай мне немного времени. Мы о ней позаботимся.
Моррис отодвинулся.
— Ты должна задавать вопросы. Включай свою камеру и вперед.
— Ладно. — «Стандартная процедура, — подумала Ева. — Это ведь своего рода утешение, не так ли?» — Скажи мне, где ты был вчера вечером с девяти до полуночи?
— Работал почти до полуночи, взял сверхурочные, надо было разобраться кое с какими бумагами. Мы с Амми на той неделе собирались прихватить несколько дней и махнуть на долгие выходные в Мемфис. Даже забронировали номер в гостинице. Решили погулять по парку, заглянуть в Грейсленд [2] , послушать музыку. Я говорил кое с кем во время ночной смены. Могу дать тебе имена.
2
Поместье Элвиса Пресли, после его смерти открытое для посещений.
— Мне не нужны имена. Проверю твой журнал на работе, и мы двинемся дальше. Она тебе что-нибудь рассказывала о своих делах? О работе? Ее кто-нибудь тревожил? Смущал?
— Нет. Мы вообще старались не говорить о работе. Она была хорошим копом. Любила находить ответы. Она была собранной и дисциплинированной. Но она не жила своей работой. Она не такая, как ты. Для нее работа… это была просто работа. Но она была умна и делала свое дело хорошо. Я это видел всякий раз, как нам случалось пересекаться по работе.
— Что у нее на личном фронте? Бывшие?
— Мы начали встречаться вскоре после того, как она перевелась сюда из Атланты. И хотя мы не торопили события, решили, пусть все идет, как идет, ни один из нас не встречался ни с кем другим. У нее был серьезный роман в колледже. Это продолжалось больше двух лет. Потом какое-то время у нее были отношения с другим копом, но ничего серьезного. Она сама сказала, что, как правило, предпочитает просто встречаться с кем-то время от времени. Я стал исключением из этого ее правила. Знаю, был кто-то еще, было что-то серьезное, но это закончилось до ее переезда в Нью-Йорк.
— Она не жаловалась на кого-то из соседей? Может, к ней кто-то приставал?
— Нет. Она обожала свою маленькую квартирку. Даллас, у нее в Атланте остались родные.
— Знаю. Я их извещу. Может, к тебе кого-нибудь пригласить? Позвонить кому-нибудь?
— Спасибо, не нужно.
— Я не привела с собой консультанта, потому что…
— Не нужен мне консультант. — Моррис прижал пальцы к глазам. — У меня есть ключ от ее квартиры. Он тебе понадобится.
— Да.
Моррис поднялся по лестнице. Вернувшись, он протянул ей карточку-ключ.