Клятва ворону
Шрифт:
Она с готовностью поднялась со своего места и с достоинством прошла в середину залы, пообещав себе смотреть лишь на Ренхильд.
– Моя госпожа, - глубоко поклонился Рунольф.
– У вас есть, что сказать даграду в защиту Кёрста?
– Да, досточтимый Рунольф. Я, Кветка дочь Воибора, перед ликом богов буду говорить правду!
Кветка, глядя перед собой, спокойно и без запинки рассказала о том, как Гермар покушался на её жизнь в башне, отдав приказ Кёрсту поджечь город и убить её, если город будет взят. Она рассказала и о раскаянии Кёрста, которого обманом заставили участвовать в нападении на отряд Сёгрид. Она поведала, что Кёрст, желая отомстить за Сёгрид и уберечь Кветку и город от гибели, убил Гермара. Когда она замолчала, в зале повисла тишина, и лишь сдавленные рыдания Ренхильд нарушали её.
– У Кёрста было не меньше причин для мести, и он её осуществил. Я обязана ему жизнью. Если бы Гермар отдал приказ другому риттеру, он был бы исполнен. Потому я прошу для Кёрста милости!
– Моя госпожа, это тяжкое обвинение в стремлении погубить свою молодую жену...кто может это подтвердить?
– осторожно и мягко спросил Рунольф.
– Кёрст. Два риттера, присутствующие при этом, погибли...
– смущенно молвила Кветка, понимая, что это свидетельство для собравшихся весьма сомнительно.
– Я могу! И я!
– Рольд и Хельгот пробирались к Кветке. Они встали перед девушкой, как в том бою, загородив её ото всех.
– Я, Рольд Оттонсон, свидетельствую, что Гермар намеревался извести кёнигин еще по дороге в Гримнир!
– срывающимся голосом выпалил Рольд.
– Я сопровождал кёнигин из далеких земель Негжи в Гримнир. Перед границей Гримнира меня догнал гонец от Рольда, он просил изменить намеченный ранее путь, который был известен кёнигу. Лишь прибыв сюда, я узнал, что он устроил со своими воинами засаду на мой отряд в лесу, чтобы убить девицу, завладев золотом Воибора!
В зале поднялся шум и крики негодования. Рунольф поднял руку вверх и все утихли.
– Я полагаю, вопрос о том, почему кёнигин не приказала казнить убийцу Гермара на месте, неуместен, после того, как мы узнали правду, - молвил Рунольф, с сочувствием глядя на девицу.
Кветка с благодарностью посмотрела на отца Сёгрид, в котором воинская отвага и доблесть сочетались с добрым сердцем. Она невольно обернулась на кёнига. Было видно, что его обуревают противоречивые чувства. В его светлых глазах полыхали гнев и досада. Лотар, стоявший по левую руку от кёнига и встревоженный его гневным взором, что-то спросил вполголоса.
– Я жалею теперь, что не бросил тело этого пса на поживу диким зверям в лесу, а отправил в Грёвлан!
– процедил он сквозь зубы Лотару.
– Благородные мужи! Нам предстоит решить, что будет с Кёрстом, - прогремел Рунольф.
– Пусть Рунольф, как отец Сёгрид, решит судьбу риттера!
– выкрикнул седовласый вельможа, со свирепым взглядом из-под густых бровей.
– Отпустить его, и дело с концом! Он расквитался с Гермаром, а ведь каждый из нас шел в Гримнир за этим!
– заметил молодой воин, возбужденно сверкая глазами.
Кветка с надеждой смотрела на воинов и знать. На неё были устремлены десятки глаз. Молодые и пожилые мужчины вскакивали с мест и спорили о судьбе Кёрста.
Наконец, слово взял кёниг, поднявшись с трона. Все разом затихли и обратили свои взоры на Торхельма, внимая каждому его слову.
– Гибель Сёгрид по древним законам требует самого сурового наказания, - жестко произнес он, обводя взглядом всех присутствующих.
– Не мы устанавливали законы, которые хранят порядок и справедливость на этой земле сотни лет. Не нам их отменять. Кёрст храбрый воин, верно служивший своему господину. Не его вина, что Гермар оказался псом без чести, совести и мужества. Кёрст замешан в гибели Сёгрид, но он убил выродка, чтобы защитить свою госпожу и спасти город от его мести. Такой воин достоин пасть на поле брани, а не от рук палача. Я приговариваю его к изгнанию. Он не должен показываться в пределах Гримнира и Фридланда под страхом смерти.
Гул одобрения пронесся по тронному залу. Ренхильд уронила лицо в ладони, содрогаясь от рыданий. Рядом с ней уже стоял Рольд, пытаясь успокоить отчаявшуюся девицу. Кветка метнула на кёнига пронзительный взгляд. Он выдержал этот взор, полный горечи и безысходности. Опустив глаза, она сразу же поспешила покинуть зал.
***
На рассвете следующего дня Кветка и Ренхильд провожали Кёрста у городских ворот. Кёрст, не надеявшийся на то, что Торхельм оставит ему жизнь, не мог поверить своим ушам, что его отпускают из темницы и приказывают немедля покинуть Сванберг. Он попросил дозволения уехать на рассвете, чтобы добраться засветло до приграничного селения, где жили его родители. Он восседал на гнедом коне в домотканой одежде и сером шерстяном плаще. К седлу был приторочен меч и мешок. Риттер был бледен. Его рана давно затянулась, но продолжала тянуть и беспокоить. Кёрст долго прощался с Ренхильд, утешая и подбадривая её. Когда она отошла прочь, полная печали и самых мрачных предчувствий, Кветка обняла риттера.
– Благодарю, Кёрст, - дрожащим голосом сказала Кветка, силясь не заплакать.
– Я должен благодарить вас, сиятельная госпожа. Если бы не вы, мне уже не видеть солнца.
– Нет, что ты! Ты вынужден уехать в изгнание... разве это помощь?
– Да, госпожа. И теперь я молю всех богов, чтобы оказаться поблизости, если вам вновь понадобится помощь.
Кёрст склонил голову.
– Куда ты отправляешься?
– спросила растроганная кёнигин.
– Сначала попрощаюсь с родителями, а потом уеду подальше отсюда в Грёвлан, где воеводой войска Гримнира служит мой дядя.
– Возьми, это пригодится тебе в пути, - с этими словами Кветка протянула Кёрсту руку, и в его раскрытую ладонь из широкого рукава девицы скользнул тугой кожаный мешочек со звонкими монетами.
– Я не приму, нет, госпожа, - он покачал головой, пытаясь вернуть его Кветке.
– Лучше позаботьтесь о Ренхильд, с ней остается мое сердце.
Он с тоской глянул на Ренхильд, стоявшую поодаль.
– Я не приму их обратно. Они помогут тебе скорее добраться до Грёвлана. С Ренхильд всё будет в порядке, - ободряюще улыбнулась Кветка.
Кёрст с благодарностью посмотрел на Кветку, убирая кошель за пояс, вскочил в седло и хлестнул коня, через силу заставив себя не смотреть на возлюбленную.
Кветка с тоской смотрела вслед удаляющемуся всаднику, пока тот совсем не исчез за поворотом дороги.