Клятва
Шрифт:
Сама же Элиза больше увлекалась любезным, льстивым Аджахадом – Амиру иногда казалось, что у младшего брата в жизни принципов ещё меньше, чем у Надима. Зато, кажетсЯ, была счастлива и тяготилась Амиром так же, как и он ей.
Потому старший принц потерял дар речи от удивления, вернувшись вечером с очередного совета в свои покои и найдя там чародейку.
Я ждала его уже второй час и успела перечитать все свитки на столе и съесть весь виноград с чаши с фруктами. Оставались ещё персики, кажется, прямиком из дворцового сада. Но мне от винограда уже сделалось нехорошо. Пора было заканчивать.
– Добрый вечер, принц. Честно говоря, я боялась, что вы завернёте по дороге в гарем, - сказала я, чтобы как-то спрятать вздох облегчения, глядя на застывшего в дверях Амира, – И тогда мне пришлось бы дожидаться вас до утра.
Амир медленно, не спуская с меня глаз, выпустил дверную ручку. Так же медленно подошёл к столу. Осторожно сел в кресло напротив – собранный, пальцы подрагивают от напряжения. Ему до смерти хотелось взяться за рукоять изогнутого кинжала, заткнутого за пояс – я чувствовала его желание как своё. Как он был насторожен – точно при встрече с ядовитой змеёй!
Но голос его звучал, тем не менее, совершенно спокойно:
– Моя госпожа, вы не заблудились? Покои Аджахада…
– В противоположной стороне дворца, - подхватила я, улыбаясь. – Я знаю. И даже мне сложно так заблудиться.
Амир прищурился, и его правая рука всё-таки поползла к кинжалу – медленно, почти незаметно.
– В таком случае, что вы здесь делаете? – холодно поинтересовался принц.
А мне стало смешно. Очень. Что он обо мне думает – что я брошусь на него, разорву заклятьем в клочья, изнасилую?
– Скажите, Амир, почему вы меня не любите?
Пальцы легли на рукоять кинжала и спрятались за поясом – и за полой широкого шёлкового кафтана. Как будто ничего не происходит, как будто всё в порядке, как будто так и надо.
– Что вы, госпожа, как вы могли такое подумать?
Я выронила персик, который до этого вертела. Он покатился по мраморному полу к ногам принца, но Амир, кажется, даже не заметил.
– Не лгите мне, принц. Вы никогда мне не лгали. Давайте же продолжать в том же духе.
На минуту наступила тишина – Амир вглядывался в меня, собранный, напряжённый. А потом вдруг расслабился, откинулся на спинку кресла, полу прикрыв глаза.
– Элиза-сайе, что вы хотите от меня?
Я удивлённо фыркнула.
– Всего лишь ответа на мой вопрос, Ваше Высочество. Мне интересно, почему я вам не нравлюсь. И вы не находите нужным этого скрывать. Почему?
Он открыл глаза, снова посмотрел на меня – со странной, непонятной мне обречённостью.
– Потому что вы оружие и слишком опасное. Потому что владеть таким «мечом» значит нести слишком тяжёлое бремя всю жизнь.
– Бремя? – изумилась я, принимаясь за второй персик. – Какое бремя, принц? Вы приказываете – я подчиняюсь. Ваши враги в могиле, золото мира в ваших сундуках, прекрасные девственницы в вашей постели. Так какое бремя?
Амир улыбнулся.
– Ответственности, Элиза-сайе.
Я смотрела на него, подняв брови, и он, по-прежнему улыбаясь – совсем, впрочем, невесело, – продолжил:
– Вы знаете легенду о святом Банделее?
– Все знают. Он был настолько благочестив, что Великая Матерь согласилась в награду исполнить любое его желание. И?
– И он до сих пор сидит на горе Манут и размышляет, что пожелать.
– Никак не может выбрать?
– усмехнулась я.
Амир покачал головой.
– Он мудр, Элиза-сайе, и знает, что нет ничего печальней исполнившейся мечты. Желания убивают, госпожа, некоторые – быстрее даже ваших заклинаний. Именно поэтому я не хочу, чтобы у меня было такое оружие, как вы, и именно поэтому я не против уступить трон кому-то из моих младших братьев – если вы выберете их. Я удовлетворил ваше любопытство?
Я смотрела на него и не могла понять – неужели он действительно верит в то, что говорит? Я заглянула в его сердце и не поверила уже сама себе: таких людей, как он, нет и не может быть на земле. Ну кто, право же, станет задумываться о последствиях, если ему подарят артефакт, исполняющий желания? Только сбрендивший святоша. Амир на такого совершенно не походил.
Но на этот раз он мне не лгал.
– Вполне. Благодарю вас, принц.
Он выхватил кинжал, когда я поднялась и шагнула к нему. И так с ним и замер – я опустилась на колени у его ног, и, глядя в пол, чуть в сторону от его разукрашенных вышивкой парадных туфель, ровным тоном медленно и чётко начала: «Я клянусь тебе в вечной верности…».
Когда я замолчала, наступила тишина – тягучая тишина южного вечера, непоколебимая и сонная, с запахом жасмина.
Слова: «Эл-лиза…сайе?..» утонули в ней совершенно.
Я выпрямилась. Поднялась, оказавшись близко-близко к нему – настолько, что могла легко различить запах его масел для купания – и пота.
– А вы знаете, Амир… Я вас тоже не люблю.
Он изумлённо моргнул. Медленно опустил руку с кинжалом – и, уже глядя на меня, вдруг захохотал.
Мне пришлось полить его вином из кувшина – Амир как-то слишком близко принял к сердцу мою клятву. Я-то ожидала, что он обрадуется.
Валентин бы радовался.
– Элиза? – вытирая лицо широким рукавом, выдавил, наконец, принц. – Ну зачем… зачем вы так? Я же совершенно не подхожу на роль вашего господина, мне это просто не нужно! Мои братья… О, боги, это совсем никак нельзя отыграть обратно?
Тут уже не выдержала и рассмеялась я. Правда, успокоилась куда быстрее – и без вина.
– Амир, вы не заставите меня убивать? И лгать?
Он уставился на меня, как всё на ту же змею, правда, вместо укуса взявшуюся танцевать.