Клятва
Шрифт:
Глава четвертая
На обратном пути Бруклин отказывалась не только говорить со мной, но даже смотреть в мою сторону, хотя я несколько раз перед ней извинилась. Если б я могла объяснить, почему так хотела уйти, она бы меня простила, однако я молчала. Даже моя лучшая подруга не должна была знать о моей способности… о том, что я понимаю любой язык, который слышу.
Оказавшись на западе города в родном районе, где обитали торговцы, я решила отправиться прямо домой. Родители узнают, что я ходила развлекаться, а не гостила у Брук, но ее молчаливый взгляд, направленный
Однако я не жалела, что заставила ее уйти. Даже следующим утром, в свете нового дня, я была уверена, что поступила правильно.
Вчера я слышала слова Клода, и в них было что-то неправильное…
Почему никогда раньше мне не встречался этот язык? Как такое возможно? В свете угрозы революции, питавшей свои силы за счет окружающих стран, которые надеялись воспользоваться слабостью нашей защиты и невыгодным положением королевы, границы Лудании закрылись, а все иностранцы обязаны были покинуть страну. Туристических паспортов давно уже не выдавали.
Однако я слышала все региональные диалекты термани, паршона и англеза, знала все их интонации, модуляции и ритмы. По крайней мере, так мне казалось до вчерашнего вечера.
Теперь я услышала что-то новое.
Но почему я так уверена, что не должна слышать этот язык?
Невозможно было не думать о том, кто такие Клод и его друг. Шпионы? Революционеры, говорящие на тайном наречии? Кто-то еще хуже?
Эти вопросы и странное звучание нового языка не давали мне уснуть почти всю ночь, преследуя даже во сне.
Но было и другое, что занимало мои мысли и о чем мне не следовало думать. Темно-серые глаза, мягкие губы, дерзкая улыбка.
Я старалась убедить себя, что это глупо, но всякий раз, когда я пыталась выгнать его образ из головы, он находил дорогу обратно.
Следующим утром я с облегчением увидела Бруклин, ждавшую меня на нашем обычном месте. Только я собралась улыбнуться, как поняла, что она делает вид, будто меня не замечает. Арон еще не пришел, нас было только двое. Я осторожно приблизилась, не зная, как заговорить о вчерашнем вечере.
— Привет, — нерешительно сказала я, жалея, что больше не с чего начать.
Брук стояла, скрестив руки на груди и бросив у ног сумку с книгами. Однако, несмотря на ее возмущенную позу, я знала, что она колеблется. Зачем бы тогда ей приходить?
Она дернула щекой, не желая признавать мое присутствие.
— Ну, хорошо, — вздохнула я, понимая, что первый шаг придется делать мне, и досадуя на горький вкус своих извинений. — Бруклин, прости. Я знаю, тебе понравился этот Клауд. — Я намеренно произнесла имя таким образом, надеясь разбить ее непробиваемую скорлупу. Но у меня ничего не вышло: она продолжала смотреть вверх. — Мне трудно это объяснить, просто трудно, — продолжила я. — В них было что-то… странное. Что-то, что меня насторожило. — Яснее выразиться я не могла, но теперь она начала постукивать ногой по земле. Она меня слушала, и это было начало. — Знаешь, я бы не просила тебя уйти, если б не волновалась… — Я замолчала, пытаясь придумать, что еще тут можно сказать.
Бруклин повернулась, и ее безжалостный сердитый взгляд сменился хмурой озабоченностью. Она
— Дело не в парне, Чарли. Дело в тебе. Вчера вечером что-то произошло, не только в клубе, но и в ресторане. Это ты вела себя странно… — Ее голос упал до едва различимого шепота; она встала так близко, что теперь нас никто не мог подслушать. — Ты то и дело нарушаешь закон. И не обманывай себя: я видела, что ты сделала вчера в школе, когда дала мальчишке печенье. Это опасно. Это смертельно опасно. — Ее рот превратился в узкую линию, она прижалась щекой к моей и едва слышно прошептала:
— Я твой друг, Чарли. Если ты хочешь мне что-то сказать, я слушаю. Я сохраню твою тайну. Но ты должна быть осторожнее. Ради всех, кто тебя окружает.
Мои глаза округлились, во рту пересохло. Я отшатнулась, потрясенная ее словами и интонациями. Брук редко говорила серьезно, а такая степень беспокойства была ей вообще не свойственна. Я смотрела на нее не мигая. Конечно, она была права — это я вызываю неприятности. Не она. Не Клод.
Над нашими головами проснулся громкоговоритель, и я едва не подскочила от неожиданности:
О ЛЮБОЙ ПОДОЗРИТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СООБЩАЙТЕ НА БЛИЖАЙШИЙ ПОСТ ПАТРУЛЯ.
Мне очень хотелось рассказать ей все.
Но в эту секунду появился Арон, и момент ушел.
— Чарли, так нечестно. Сегодня я не видел, как ты уходила. Это не считается. — Он криво и бестолково усмехнулся. Но когда он взглянул на нас, застывших, словно расставленные по всему городу статуи королевы, его брови поползли вверх. — Вы как, в порядке?
Я сделала неровный вдох и вопросительно глянула на Бруклин. «Мы в порядке?» — мысленно спросила я.
Не сводя с меня глаз, Брук пихнула меня плечом.
— В порядке, — ответила она больше мне, чем Арону. Устремляясь вперед, она бросила на него косой взгляд. — Возьмешь мою сумку, Крошка?
Я улыбнулась, завидев у лестницы Арона, дожидавшегося меня после занятий. Арон всегда был надежным, уверенным в себе, и при виде его я расслабилась.
Не помню, было ли когда-то иначе? Арон, умный и спокойный, сиял, как маяк в темноте.
Кажется, я так и не привыкла к телу мужчины, возникшему вокруг того мальчика, которого я когда-то знала, однако в нем еще оставались едва заметные следы моего друга детства: прическа, веснушки на носу, постепенно исчезавшие с каждым годом. Он автоматически потянулся к моей сумке.
— Бруклин передала, что ей пришлось уйти пораньше. Ее ждет отец.
Несмотря на его открытую улыбку, я нахмурилась и попыталась вспомнить, когда это его голос успел стать таким низким? Может, я просто этого не замечала?
— Она могла пойти с нами, — ответила я, но в моих словах не было подлинной уверенности. Хотя Бруклин больше на меня не злилась, ей никогда не требовались сопровождающие, если отец звал ее домой.
Он редко обращал на нее внимание, и происходило это лишь тогда, когда возникала необходимость убрать дом или пополнить запасы продуктов. Я знала, что ей обидно чувствовать себя столь малозначимой: ее замечали редко и по сугубо практическим соображениям.