Клык и металл
Шрифт:
— Короче, — сказала она, и её нахмуренный лобик слегка разгладился. — Я не делаю этого при ней. Я сказала ей, что это может быть небезопасно. Она согласилась.
Ник кивнул, слегка расслабившись.
Его губы продолжали слегка поджиматься.
Но они добрались до небольшого алькова, в котором находилась дверь кабинета Уинтер.
Ник посмотрел влево, ища её секретаря за маленьким столом возле окна в викторианском стиле, которое выходило на газоны. Однако стол пустовал; секретаря Уинтер не оказалось на месте. Должно быть, её рабочий
Почему Уинтер до сих пор здесь? Почему она сама не поехала домой?
— Мы оставим вас наедине, — сказала Тай, выпуская его ладонь. — Она внутри. Мне всё равно надо поговорить с моим братом.
Ник повернулся, озадаченно посмотрев на Тай.
— Подожди. Что? Нет... нам всем надо поговорить об этом. Мне нужно вернуться в город. Если твой брат привёз меня сюда только для того, чтобы не пустить на тот банкет...
— Мы не уйдём далеко, — перебил Малек.
Ник повернулся, уставившись на высокого видящего, который взял сестру за руку, когда та отцепилась от Ника.
— Позови Тай, — сказал Малек, постучав по своему виску и не реагируя на то, что он увидел на лице Ника. — Мы придём обратно. И тогда можно будет поговорить.
Ник открыл рот, собираясь снова запротестовать...
Но они уже зашагали прочь.
Он стоял там, смотря, как два видящих идут к лестнице, почти бесшумно ступая по коридору с каменной плиткой.
Выдохнув, в чём он совершенно не нуждался, Ник повернулся лицом к двери, на которой медными буквами было написано «ДИРЕКТОР», и потянулся к дверной ручке, не позволяя себе раздумывать.
Глава 20. Телефонный звонок
Ему не представилось возможности открыть её.
Когда он потянулся к ручке, дверь дёрнулась внутрь, заставляя его напрячься, но Ник не убрал протянутую руку, пальцы которой вот-вот должны были задеть металл.
Он просто стоял там, оказавшись лицом к лицу с Уинтер, которая остановилась, в шоке уставившись на него.
Несколько секунд ему представилась возможность смотреть на неё.
Её сине-зелёные глаза сияли, и этот цвет всегда напоминал ему драгоценные камни, похожие на павлиньи перья. Её глаза раскрылись шире, пока она переваривала тот факт, что он стоит перед ней. Её изящный подбородок был напряжён, словно она обдумывала какую-то серьёзную мысль или, может быть, обмозговывала какую-то сложную, не поддающуюся решению проблему.
Ник чуял её аромат.
Этот запах мгновенно активировал в нём инстинкт хищника, и это вызвало прилив более жарких, более спутанных эмоций и желаний.
Его взгляд метнулся к её волосам, и Ник заметил, что она немного изменила пряди. Волосы по-прежнему были густыми и чёрными, а также отросли длиннее, чем при их первой встрече, но теперь чёрная грива акцентировалась небесно-голубыми и оранжево-золотыми прядями.
Эта комбинация была для неё новой... и так хорошо сочеталась с глазами, что Ник снова пялился на неё, глядя то на её радужки, то на волосы, то на цвет кожи.
Ник видел то самое мгновение, когда она осознала его присутствие.
Он видел крошечную перемену в её глазах, маленькие морщинки от лёгкой улыбки, которая как будто смыла весь слой напряжения, которое она несла в себе.
Gaos. Она рада его видеть.
Он всё ещё чувствовал себя парализованным.
Радость казалась таким неуместным словом для описания того, что он чувствовал при виде Уинтер.
Это скорее сродни облегчению. Когда выдыхаешь после того, как задерживал дыхание.
Это смешивалось со странной неугомонностью и тревогой от досадливого осознания, что он тут не останется, что ему придётся уехать сегодня вечером или даже раньше. Понимание, что он здесь лишь ненадолго, исказило что-то в его облегчении, заставляя беспокоиться о разлуке с ней, хотя он вот только что увидел её.
Ник всё ещё пялился на Уинтер.
Его взгляд скользнул по её тёмно-синему платью, которое он не узнавал — на талии оно украшалось интересными геометрическими фигурами, которые привлекали его глаза, зачаровывали какую-то часть его разума. Платье подчёркивало её узкую талию, затем опускалось вниз по бёдрам и животу, старомодно заканчиваясь на уровне лодыжек, но почему-то всё равно провоцируя его собственнические инстинкты, когда Ник осознал, как сильно видна её фигура.
Верхняя часть платья не имела глубокого декольте, но при этом тоже облегала каждый изгиб, вызывая у него желание содрать ткань, стянуть вниз по плечам и проверить, насколько тянется эта материя, сколько её кожи он сумеет обнажить зубами.
Ник гадал, остались ли у неё следы укусов после...
— Нет, — сказала Уинтер. — Уже зажили.
Взгляд Ника метнулся к её глазам.
Она улыбалась ему, губы изгибались от лёгкого веселья.
Когда он продолжил смотреть на неё, она прислонилась к двери, изогнув своё тело S-образной волной, отчего всё оно казалось более длинным, а платье натянулось в такой манере, за которой его вампирские глаза тщательно проследили.
— Gaos, — пробормотал он, едва замечая, что заговорил вслух.
Ник невольно и не в первый раз подумал, что если бы в детстве у него была такая учительница, он бы завалил все предметы. А ещё он при каждой возможности встревал бы в проблемы, надеясь, что его отправят в её кабинет.
В этот раз Уинтер расхохоталась по-настоящему.
Пихнув его в грудь, она скользнула назад, зайдя за тяжелую деревянную дверь и снова выглянув, чтобы одарить его широкой улыбкой.
— Ты заходишь? — спросила она. — Или нет?
Он последовал за ней в кабинет.