Клык-н-ролл (без цензуры)
Шрифт:
– Догадываюсь, о чем вы сейчас так лихорадочно думаете, - незнакомец присел на ящик голопроектора, еще недавно изображавший море, - смею вас заверить, вы не сошли с ума. Ну, по крайней мере, не так, как считаете. Клыки вам не мерещились. Свои же я пока снял, чтобы не раздражать вас.
Марк побледнел. Не знал что ответить, что спросить, какой из матюгов выкрикнуть.
– Меня зовут Лури. Я здесь, чтобы помочь вам. Прояснить ситуацию… Да, кстати, эскапические машины тоже ни при чем. И вы не спите. Вот. Вам плохо?
Именно благодаря
– Нет-нет. Порядок. Так что же происходит вокруг? Будьте так добры объяснить…
– Ну… Во-первых – можете гордиться. Вы особенный человек, один на миллион. На вас не действует импульс…
– Тот самый?!
– Тот самый… Забыл предупредить, я из бюро общественного благополучия. Да, из БОБа.
Серое вещество Марка интенсивно заработало, извлекая из памяти необходимые сведения. БОБ – шуточное название нешуточной организации, ближе всех стоящей к системе. Импульс – когда-то мощный рычаг системы, которым она регулировала настроение в обществе. Излучение, заставляющее человека плакать или смеяться, любить или ненавидеть. А также способное загружать в сознание целые массивы образов и эмоций, связанных логически. В последний раз было использовано в 2112 году, чтобы предотвратить вооруженный конфликт на юге страны. С тех пор система настолько эволюционировала, что необходимость в импульсе отпала. Прямое воздействие подобного рода запретили. Вроде как запретили…
Но… при чем здесь клыки?!
Марк озвучил этот вопрос, чуть не подпрыгнув.
– Понимаете ли, - глубоко вздохнул Лури, - мы уже не один век пытаемся построить идеальное общество. Однако последнее не перестает подкидывать нам все новые проблемы. Мы победили нищету – и получили повальный гедонизм. Победили гедонизм – люди заразились глубочайшей апатией. От нее нас частично выручили эскапические машины. Помогло и влияние на развитие массовой культуры. Но и та не получается целостной, моментально дробится на прорву субкультур, между которыми нет никакой взаимосвязи, нет порядка, нет… системы. Понимаете о чем я?
– С большим трудом. При чем здесь клыки? Мать вашу эдак!
Лури немного выждал и спокойно продолжил, ритмично отбивая интонацию каблуком и поглаживая корешок серой папки:
– Как бы мы ни старались, а социальные науки постоянно отстают от технического прогресса. Культурная среда слишком спонтанна, слишком динамична, из-за слишком противоречивого внутреннего мира человека. Это-то и необходимо исправить. Нельзя управлять устоявшейся культурой? Хорошо, мы внедрим свою. И в качестве эксперимента начнем с чего-то простого, чего-то с привкусом пестро разукрашенного примитивизма, что так всегда любил человек. Наш творческий отдел долго разрабатывал первую идею. И преуспел. Так, что современные книги и фильмы нам только помогли…
– По-моему, вы просто бабло рубите. Прозомбировали
– Разумеется, нам необходимо финансирование…
– Ну, что я говорил! А то – культура, идеальное общество… Тьфу!
– Выслушайте до конца…
– И не подумаю. Давайте сразу к делу. Как мне теперь жить? Нормальному среди идиотов.
Лури хотел было возразить, но запнулся и…
– Хорошо, минуточку.
Он неторопливо развязал папку и достал кипу бумаг, сияющих защитными юридическими знаками.
– У вас два варианта, Марк. Первый – раз уж импульс на вас не действует, то вы сами, добровольно сходите в стоматологический кабинет и вновь станете добропорядочной единицей общества.
– А вот хрен! Какой второй?
– Будете платить дополнительный налог за убытки, нанесенные ряду компаний. Отказываясь от имплантации и ежемесячного техобслуживания, вы лишаете заслуженной прибыли многих хороших людей. В масштабе вашей жизни – сумма набежит немалая. Я уже молчу о разлагающем влиянии одного вашего вида для окружающих. Вы станете изгоем, одиночкой.
– Плевать! Поцелуйте меня… да, в портмоне! Я готов платить. Сколько?
Лури нагнулся поближе и заговорил шепотом:
– Налог состоит в отчислении от заработной платы в размере…
Цифра Марку очень не понравилась. Он тут же объяснил это предельно грубо и красноречиво. Лури лишь развел руками. И подмигнув, добавил, что просто вставить клыки выйдет намного дешевле.
– Признайтесь, - рявкнул Марк, - вы просто косите деньги!
В ответ – тяжкий печальный вздох. Напряженное молчание затянулось невыносимо долго. Марк вытер потное лицо рукавом:
– А вариант №3 есть?
– Нет.
– Тогда я выбираю вариант №1.
– Прекрасно! Распишитесь здесь, здесь, и тут, и там, и здесь тоже…
Марк поставил с десяток подписей о неразглашении секретов БОБа, с десяток – о соглашении на добровольную имплантацию. Каждую подпись заверили отпечатком пальца. Тот факт, что все страницы испачкались кровью из растерзанной ладони, почему-то совершенно не смутил ни одного, ни второго. Не долго думая, Марк злобно написал на последнем листе громадный постскриптум:
«Ну и как теперь бабам в рот давать? Нет, вы только подумайте».
Лури с изумлением посмотрел на это. Но промолчал.
***
Левый, правый… Вроде ничего. Марк уже второй час не отходил от зеркала. Поочередно касался каждого из новообретенных клыков то пальцем, то языком. Клацал зубами, стучал по ним монеткой, карандашом, расческой (всем, что лежало под зеркалом). Не шатаются? Не, прочные, сволочи… Казалось, челюсть потяжелела на добрый килограмм. За завтраком Марк жевал очень медленно и сосредоточенно, привыкая к новым ощущениям во рту и с интересом разглядывая отпечатки клыков на надкушенном куске искусственного белка. Чистить зубы тоже было необычно. Щетка теперь казалась слишком маленькой и недостаточно жесткой.