Клыки и вечность
Шрифт:
Я не обижаюсь на его тон, хотя, возможно, следовало бы. В конце концов, я тоже один из них.
— Или так, или мне крышка. У меня были кое-какие неприятности в Будапеште, когда исследовал некоторые руины в горах. Серьезные неприятности.
Я прислоняюсь к дверному косяку, прислушиваясь. Я не сомневаюсь, что Гарри чувствует мое присутствие, но он слишком сосредоточен на Йене, чтобы обращать на это внимание.
— Ты пошел один? — Йен качает головой, затем останавливается и шумно рыгает. —
— У меня было три вооруженных охранника. Мы охотились за самыми древними знаниями о вампирах в мире. Но мы не могли справиться с гнездом, которое обнаружили.
— Гнездо? — Йен откидывается назад, его бледное лицо покрыто капельками пота.
— Пауки. Большие. — Гарри закрывает глаза. — Я все еще слышу крики моих телохранителей. Они были разорваны на части. Я побежал, но твари поймали и меня. Я был на грани смерти, когда вампир спас и обратил меня.
— Но ты не дикий. — Йен бросает на меня взгляд.
— Он бы не был таким, если бы его хозяин остался с ним.
— Она осталась. — Гарри кивает.
— Она? — Йен усмехается.
— Да. Мой хозяин — женщина. Она свирепая. Великий боец. И знает о вампирах гораздо больше, чем мы когда-либо могли найти в наших пыльных книгах.
— Значит, ты сбежал и бросил меня, а потом обратился? Даже ничего не писал. Ты даже не дал мне знать, что все еще жив! Последнее сообщение, которое я получил от тебя, что ты был в хостеле в Будапеште, а потом несколько месяцев ничего, кроме тишины!
— Сначала я был немного не в себе. Вот почему я не смог вернуться к тебе в целости и сохранности. Но теперь… — Он берет руку Йена и прижимает ее к своей груди. — Ты чувствуешь это?
Йен замирает и смотрит Гарри в глаза.
— Оно… бьется.
— Из-за тебя. — Гарри обхватывает ладонями лицо Йена. — Ты моя пара.
— Твоя п… — Йен поворачивает голову, и его снова рвет в мусорную корзину.
Гарри смотрит на меня.
— Спасибо за приглашение
— Если ты причинишь боль моей паре или даже Йену, я прикончу тебя. В противном случае, добро пожаловать сюда.
Он кивает. Может, он и новообращенный, но он понимает жестокость нашей расы. Мы убиваем и защищаем то, что принадлежит нам.
— Где твой хозяин? — спросил я.
— Она в Будапеште. На самом деле, она тайно управляет целым участком леса, переданным ей Будапештом. Она держит своих вампиров в узде, а взамен им предоставляется убежище. — Он гладит Йена по волосам. — Уверен, что это сделала ведьма?
— Не знаю. Мы все подверглись воздействию котла, но Йен — единственный, кому стало плохо.
— Это пройдет. — Йен стонет. — А пока мне нужно, чтобы вы двое посмотрели, сможете ли вы разобраться, что, черт возьми, происходит. Имельда Гаскинс была ведьмой,
— Тебе нужно выпить мою кровь. Это поможет справиться с твоей болезнью. — Гарри раскрывает запястье и протягивает его Йену.
— Нет. — Йен отталкивает его руку. — Ты не можешь исчезнуть, а потом появиться снова вот так просто. Я двинулся дальше.
Гарри бледнеет.
— Ты… двинулся дальше?
— Да, — говорит Йен чуть менее пылко.
— Да брось. На фотографии на твоей тумбочке совсем другие слова. Знаешь, ту, которую ты целуешь перед сном?
Не стоит в это лезть. Но разве это не весело?
Йен бросает на меня свирепый взгляд.
Я ухмыляюсь и поворачиваюсь, чтобы вернуться наверх, пока они продолжают спорить.
Эверли все еще мирно дремлет, ее маленький храп довольно мило звучит в тишине. Когда я подхожу к ней, она поворачивается и тянется ко мне. Не могу отказать ей, поэтому забираюсь в постель и прижимаю ее к своей груди.
— Винни. — Она вздыхает и прижимается к моей груди.
— Мне нравится, когда ты меня так называешь. — Я целую ее в макушку.
— Я люблю тебя, — шепчет она.
— Я тоже тебя люблю.
Прежде чем успеваю понять, что происходит, она оказывается на мне, ее губы прижимаются к моим. Моя кровь сделала ее сильной и чертовски быстрой. Я не жалуюсь. Я хватаю ее за попку, сжимая, пока она двигается на мне сверху.
— Я хочу тебя. — Она целует меня в шею и проводит языком по моим венам.
— Еще крови? — Я протягиваю руку, чтобы освободить место для нее, чтобы она могла покормиться.
— Нет. — Она берет меня за запястье и прижимает к кровати. — Я хочу тебя. — Она двигает бедрами, потираясь своей горячей киской об меня.
Я рычу, тело напрягается.
— Не искушай меня, крошка. Для тебя это добром не кончится.
— Хочешь сказать, что трахнешь меня? — Она садится и снимает с себя рубашку, затем лифчик, показывая свои твердые соски.
Я наклоняюсь и беру один в рот, мои клыки танцуют вокруг твердого кончика, но не прокалывают его.
Быстрым движением она срывает с меня рубашку, затем тянется к штанам.
— Крошка. — Я пытаюсь предупредить ее, предостеречь, чтобы она не заходила дальше. Но затем переворачиваю ее, прижимая к себе, действуя чисто инстинктивно. Я крепко целую ее, пробуя на вкус и вбирая, пока мы двигаемся друг против друга.
— Мне нужно, чтобы ты был внутри меня. Пожалуйста. Теперь я сильная. Твоя кровь сделала меня такой. — Она вырывается из моей хватки, добиваясь небольшого прогресса — гораздо большего, чем смог бы обычный смертный. — Видишь?