Клыки на погонах
Шрифт:
Сон принес ему счастливое воспоминание детства. Первые шаги, несмелые взмахи двуручным мечом. Непривычно шершавая рукоять в нежных детских пальчиках. Запах звериной крови, бешеный бег по скалистому утесу. Коза не должна убежать… Драка за девушку. Разбитый нос и слезы. Девушка досталась победителю, она стояла, обняв того парня за талию и криво улыбалась Айфос-Фуку.
"Я самая красивая женщина в поселке. И буду встречаться с самым сильным мужчиной".
Взрослые слова, сорвавшиеся с губ девушки-подростка ранили Айфоса поглубже, чем противник, расквасивший
Пробитый череп соперника под ногами… Страх и мольба в глазах девицы.
"Теперь самый сильный мужчина — я!"
Она ревет, размазывая слезы. И убегает.
Пробитый череп за разбитый нос. За обиду он ответил болью. За страшную обиду надо ответить смертью. Так должно быть! Таков Закон его страны.
Но больше ни одна женщина не посмеет бросить ему насмешку.
Во время сна счастливая улыбка резко сползла с лица Айфос-Фука. Ребенок убежал, оставшись по соседству с молодым отцом, у которого еще не зиял страшный шрам на животе. Маленький мальчик печально стоял на холме около Главного аула и держался за руку бесформенного пятна — матери.
Взрослый варвар во всю прыть несся на коне, твердыми коленями сжимая податливые бока животного. Взмахивал топором, и отрубленная голова какого-то безымянного селянина катилась прочь. А потом появилась принцесса. Она стояла перед ним, вызывающе приподняв подбородок и насмехалась. Тыкала пальцем. В него! Самого сильного и невероятно грозного предводителя симиминийцев после его отца — Большого рункура. Она смеялась ему в лицо. И он ударил ее. Никто не посмеет обижать Айфос-Фука!
Выбитый зуб…
Как же сможет отомстить она? Как ответит ему принцесса?
Внезапно заболели обрубки пальцев. Проклятая девица! На лбу могучего варвара выступил холодный пот. Он беспокойно заворочался и сел, отбросив плащ.
Рункур проснулся в тот самый момент, когда Клинна проводила семьдесят шестую репетицию убийства. Она была белой как мел и казалась самым настоящим привидением. Маскировочные пятна комбинезона напоминали истлевшую плоть.
— Что ты делаешь? — спросонку спросил предводитель симиминийцев.
— Жрать готовлю, — машинально огрызнулась оперативница. — Лапшу по-флотски и с соусом а-ля Лепрекон-де-петит. Не мешай!
Она сидела над своей жертвой в каком-то трансе. Плавно покачивалась и проводила серпом в воздухе над горлом спящего варвара.
— Что?! — взревел пробудившийся Айфос-Фук и зашарил по земле в поисках топора.
Окрик вывел Клинну из медитативного состояния.
От ужаса, что ее раскрыли, и принцессе теперь угрожает опасность, вороноборотень взвизгнула. И полоснула Карателем по горлу жертвы. Правда, по шее она не попала.
Коротко свиснув, серп отчекрыжил варвару ухо.
— Промахнулась! — еще больше ужаснулась оперативница.
Страх перед разоблачением и потенциальной опасностью для Мэлами и Прудди отошел на другой план. Клинна, не знающая промаха со школьной скамьи, Клинна-Меткий-Глаз… Промахнулась!
— А-а-а-а-а! — истошно заорал раненный варвар, ухватившись за обрезок ушной раковины.
Остальные симиминийцы подскочили, как на пожар. При свете костра заблестели лабрисы.
— Нет, только не надо паники, — послышался спокойный голос фрейлины. — Подумаешь, всего лишь кому-то ухо отрезали…
— А-а-а-а! — продолжал верещать одноухий симиминиец.
— У-й-у-ю! — застонала оперативница. — Будь проклят тот день, когда я перевелась в этот дрянной отдел!
Такого позора она еще не испытывала. С самого детства не умеющая проигрывать. С отрочества гордо задирающая нос: она не такая как все. В БУСиДоЗе вообще не обращающая внимания на других студентов: умнее не было никого на потоке. А все благодаря родной мамочке…
Не поддавшаяся даже на домогательства самого Карлкларра харр Крыллова, начальника Департамента Отлова Летающих Бестий. А сейчас не попала. Что теперь будет?
— Я промахнулась, — прошептала Клинна, пялясь остекленевшими глазами под ноги. — Что же теперь…
Стереотипы всегда рушатся с грохотом. А уж стереотипы самомнения — и подавно. Это страшнее конца света. Это леденящий душу вой под черепной коробкой, это поврежденные собственным криком барабанные перепонки. Лишение смысла жизни, боязнь взглянуть на себя в зеркало. Серый дым подсознания и желание скрыться от окружающего мира. Это всегда очень больно.
Умничка Клинна впервые в жизни облажалась.
В ушах стучало удивленное сердце. На глазах словно бы задернули шторы. А в носу, казалось, навечно застыла мерзкая вонь Гугиной трясины.
— Но как я могла? — ошарашено спросила себя девушка. — Как же так?
— Очнись, дуреха! — заорал кто-то со стороны. — С кем не бывает.
По-видимому, из Прудди получился бы неплохой психолог. Не обитай она, конечно, на землях королевства Преогар в недоразвитом Отражении.
Сквозь туман печали и личностного разочарования оперативница поняла, что кричит старуха. Внезапно обида на саму себя прошла. Черно-белый морок страдания и хлесткие удары кнута морального самобичевания сошли на нет.
— Действительно, — философски заметила она, — с кем не бывает?
И ударила еще раз.
Как раз в тот момент, когда над головой Клинны просвистел лабрис следопыта, серп Карателя снова полоснул по телу орущего варвара. Клинна даже не посмотрела на свою жертву. На этот раз она была уверена — удар пришелся в цель.
Симиминиец вновь зашелся в страшком крике.
— Что же ты делаешь, дура? — Айфос-Фук пинком отшвырнул стоящую на коленях оперативницу.
Девушка отлетела в кусты. На лету она перегруппировалась и оттолкнулась ногой от дерева. Миг, и она уже стояла перед рункуром, хищно оскалившись. Изящное воплощение красоты и грации. Слегка выгнутая спинка, широко разведены полусогнутые ноги. Голова наклонена, смотрит из-под лба. Злобно поблескивает длинный клинок, из серпа превратившийся в волнистый полуторный меч.