Ключ

Чандлер Бертрам

— Я уже виделся с Командором Граймсом, — ответил Халворсен. — Он сказал, что сейчас у него нехватка офицеров и что все его офицеры работают по контракту и не могут быть освобождены. Он рассказал мне о вас, о том, где вас найти в пятницу вечером.

— Значит, рассказал обо мне, — буркнул я. — Что же он вам рассказал? Один из многообещающих молодых офицеров, бросивший ради девки свою карьеру? Или он сказал вам, что я безнадежен, что небольшая потеря для флота Приграничья?

— Он сказал, — ответил Халворсен, — что вы хороший

человек, пошедший не по той дорожке, и что вы очень нуждаетесь в реабилитации.

— Вы можете засунуть вашу реабилитацию, — начал было я, — в…

Меня остановило именно неодобрение в глазах девушки. Она подошла так, что я не заметил, и теперь стояла за Халворсеном. Если он был обезьяной, то она кошкой. Она обладала хрупкостью правильно выращенной сиамки и еще чем-то того же цвета, и в ее голубых глазах светилось только кошачье презрение. «Что это за пьяная задница?» — казалось, спрашивала она, хотя ее пухлые алые губы не шевелились.

Халворсен заметил, как я на нее таращусь, и повернулся на стуле:

— Леона, — воскликнул он; лицо его просветлело, и он вскочил на ноги. Неохотно и неловко я сделал то же. — Мистер Меррил, познакомьтесь с моей секретаршей, мисс Леоной Уэйн. Леона, это мистер Меррил, которого я надеюсь уговорить занять место капитана Левина.

Она без энтузиазма выслушала:

— «Звездная Девушка» бегает сама по себе, мистер Халворсен, — холодно заметила она. — Даже я могу ей управлять.

— А вы справитесь с нештатной ситуацией? — спросил я.

— А вы? — в свою очередь спросила она.

— Это моя работа, — сообщил я.

Халворсен убежал и принес стул от соседнего столика. Он вертелся вокруг нее, пока она садилась. Я сел. Все это время своими холодными глазами она смотрела мне в глаза.

Я начинал ее ненавидеть — ее холодность, ее хрупкость, простую, дорогую одежду, которая брала скорее покроем, чем украшениями, и тонкую элегантность тела, на котором сидела.

— Я слышал об этих кораблях, которые бегают сами по себе, — сказал я. — Страховая фирма Ллойда из Лондона не желает их знать, а Федерация по астронавтической законности настаивает, чтобы на каждом корабле присутствовал мастер-астронавт, иначе они превратятся в угрозу нормальным коммерческим перевозкам.

— Нет необходимости страховаться у Ллойда, — заметила она. — Мы с ними не имеем дел.

— Вам все равно нужно выполнять закон Федерации, — парировал я. — Даже здесь. Даже в Приграничье.

— Какая жалость, — сказала она.

— Как скоро вы сможете к нам присоединиться? — спросил Халворсен, нарушая наш тет-а-тет.

— Я еще не сказал, что присоединяюсь, — заметил я.

— Не давите на него, — сказала девица.

— Я должен предупредить за месяц моих нынешних работодателей, — сказал я.

— Я обладаю некоторым влиянием, — заверил меня Халворсен. — Вы смогли бы присоединиться сегодня вечером? Завтра мы могли бы внести ваше имя в Регистр.

— И сколько же стоит эта работа? — спросил я, надеясь усилить выражение презрения на лице девицы. Моя надежда не пропала даром.

Халворсен сказал. Он назвал цифру, которая вызвала бы зависть капитана лайнера альфа-класса. Он пообещал свободный проезд первым классом в любую часть Галактики по завершении работы, и, если я пожелаю, восстановление в «Трансгалактических клиперах». Просто ради интереса я настоял на премии сверх моего приличного заработка, и Халворсен не стал спорить. Его секретарша выглядела так, будто бы за все платила из своего кармана.

Вскоре мы покинули «Бар и гриль Сюзи». Толстуха Сюзи с поклоном проводила нас до двери, обращаясь к Халворсеном, как с царственной особой — и, в каком-то смысле, так оно и было. Разве не отдавал ему дань уважения каждый человек и гуманоид Галактики, по меньшей мере, раз за день? Снаружи ждала нанятая машина с шофером; ее гироскоп тихо гудел. Шофер со щегольством открыл дверцу пассажирской кабины. Леона Уэйн забралась в моноцикл первой; я отступил, чтобы позволить сесть Халворсену, но он пропустил меня вперед. Я сел рядом с девушкой, она отодвинулась. Вот когда я осознал ветхость своей одежды, давно не чищенные башмаки и то, что уже три дня не пользовался кремом для эпиляции!

Халворсен устроился по другую сторону от меня.

— Куда, мистер Халворсен? — спросил водитель.

— В космопорт, — ответил мой новый работодатель.

Мы ехали по узким улочкам квартала удовольствий, мимо ярких, зовущих неоновых вывесок, сквозь разухабистую веселую музыку, грохотавшую из открытых дверей баров и ночных клубов. Затем мы оказались среди складов, черных башен, возносившихся в ночное небо по обеим сторонам улицы. Несколько редких фонарей, вспыхивавших со дна этого рукотворного каньона, только подчеркивали черноту, так же как и тусклые, далекие туманности в пустом небесном своде миров Приграничья. Старые газеты, которые тащил вездесущий холодный ветер, белели в свете фар, как перепачканные белые птицы. Перед нами виднелись постепенно ярчайшие прожекторы космопорта.

После незначительных формальностей мы миновали ворота, проехали мимо блистающей башни «Пса Приграничья», загружавшегося перед вылетом на Ультимо, Туле и Фарэуэй. Мимо «Птицы Приграничья», разгружавшей товар с восточного контура — Стрее, Мелиз, Тарна и Гроллора. Оставили позади визжащие и ревущие механизмы, движущиеся конвейеры, краны и порталы. Мы проехали в почти неиспользуемый угол поля, пробираясь между большими кучами лома.

По первому впечатлению, «Звездная Девушка» показалась мне маленьким кораблем. Он выглядел маленьким даже по сравнению с выхлопной трубой — одной из тех, что сняли с трансгалактического клипера «Фермопилы», когда он ремонтировался в порту Форлон — и едва ли был больше дырявого бака для горючего, снятого с другого корабля.