Ключ
Шрифт:
Мы вошли в Торжок в полной темноте.
— Есть на дороге ещё кто? — окликнули сверху.
— Пара телег следом, запирать погодите, — отозвалась Рокти.
— Погодим, — согласился невидимый часовой, и мы миновали широкие, сшитые из толстых чёрных брусьев, ворота.
Глава 6
На центральной площади Торжка был разбит настоящий лагерь. Дети на телегах ещё дожёвывали ломти чёрного хлеба вприкуску с огурцами и луком, а из-под телег уже доносился раскатистый храп спящих родителей. Мы едва протиснулись по узкому лабиринту проходов, оставили лошадей смотрителю в общем загоне, забрав перемётные сумы с собой.
Крепкое, добротно сработанное здание в стиле «терем-теремок» приветливо распахнуло тяжёлую дубовую дверь. Послышался сладковатый запах дыма и острый аромат специй, мы нырнули в туманный сумрак, подсвеченный неровными желтоватыми огоньками масляных ламп.
В таверне было тесно. Мы прошли первый зал, до отказа набитый спешащим по тракту людом. Мелкие лавочники, сгрудившись у двух сдвинутых столов, обсуждали цены на ярмарке. Кто-то спешил прямо здесь сбыть с рук свой небогатый товар и скорее вернуться домой, не теряя времени и денег на ярмарочные развлечения и дешёвые гостинцы. Здесь был и хозяин таверны — невысокий, крепко сбитый мужичок с пегой бородкой ходил от одного к другому и приценивался к продуктам. У длинной стойки сидели те, кто зашёл просто смочить горло и вернуться к оставленным на улице повозкам. В углу на лавке, с головой укрывшись плащом, дремал путник слишком гордый, чтобы ночевать на улице, и слишком бедный, чтобы позволить себе комнату.
Мы прошли дальше, во второй зал, где останавливались те, кто хотел задержаться в Торжке дольше, чем на ночь.
Там было не так душно, менее дымно и более светло. Столы были чисто выскоблены и радовали глаз узорчатым тёмно-медовым древесным рисунком. Судя по одёжке, здесь расположились торговцы побогаче, вольные охотники и лесорубы. В уголке под лестницей примостились странник с учеником. Смуглый черноволосый мужчина лет сорока походил на виденного мною старца лишь одеянием. Совсем ещё маленький мальчишка болтал не достававшими до пола ногами, хватался за огромную кружку обеими руками и, захлёбываясь, пил голубоватое молоко. Странник, почувствовав, что я смотрю на него, поднял голову и улыбнулся. Я почему-то смутился, отвёл взгляд и встретился глазами с человеком, сидевшим на приступке у огромного, в полкомнаты, камина, в чреве которого жарился на вертеле поросёнок.
Жёлтые равнодушные глаза завораживали. Не злые и не добрые, они отражали лишь холод и безразличие. Я застыл как вкопанный.
Человек ответил таким же пристальным взглядом, затем встал и начал подниматься наверх. Внутренним взором я всё ещё рассматривал его лицо и особенно глаза. Так, встретив после многолетней разлуки старого друга, вглядываешься, стараясь уловить то неуловимое, что преображает знакомый образ, превращая его во что-то далёкое и непонятное.
Рокти тронула меня за рукав, и мы, опустив перемётные сумы на лавку в пустом конце длинного стола, присели. Сразу рядом появилась дебелая баба лет тридцати. Вытирая о передник мокрые руки, поинтересовалась:
— Чего изволите?
Рокти вынула три монетки из кошеля на поясе, держа двумя пальцами, перечислила:
— Хлеб, молоко, мёд, мясо, тушенное с овощами. И, — она добавила к трём монеткам ещё одну, крупнее, — комнату на ночь. Одну на двоих.
— Будь сделано. — Хозяйка прибрала монетки и скрылась в двери, судя по доносившемуся из-за неё гомону, ведущей на кухню.
Рокти откинулась к стене, принялась пристально рассматривать сидящих в зале. Я вынул из кармана кольцо странника. Потёр камешек, колупнул ногтем. Это был меленький трёхцветный аметист в оправе из потемневшего серебра. Перстенёк был очень мал и не налез бы мне и на мизинец. Размыслив, я снял цепочку с крестиком и нанизал перстенёк рядом. Едва я справился с застёжкой и спрятал нежданный амулет за пазуху, меня пребольно ткнули в бок.
Рокти сидела выпрямившись, подавшись вперёд, хищно прищурив изумрудные глаза. На губах играла торжествующая улыбка. Проследив её взгляд, я увидел на лестнице девочку.
Я узнал её мгновенно. Она оставалась той же, но всё же разительно переменилась. Черты лица утратили детскую мягкость, стали чуть-чуть резче. Ловкие и спорые движения ребёнка обрели плавность и гибкость. У меня будто двоилось в глазах. Я сморгнул и поднялся навстречу, когда стоявший за её спиной воин — двухметровый гигант с тяжёлым взглядом жёлтых, равнодушных глаз — коснулся её плеча кончиками пальцев. Её взгляд, обращённый ко мне, утратил неисчерпаемое спокойствие.
— Это тот человек, которого вы разыскиваете?
Услышав голос Вадимира, я закрыл глаза.
— Он самый.
Медленно повернувшись, я увидел капитана, из-за его широкой спины выглядывал незнакомец в сутане. Незнакомец смотрел на меня так, будто мы были отлично знакомы. Цепкие глазки впились в лицо. Он потирал большие мосластые руки, и кожа сухо шелестела.
— Еретик. Дьяволопоклонник. Убийца. Я могу забрать его, капитан?
— Нет.
Я с трудом отнял взгляд от лица незнакомца. Вадимир смотрел на меня с новым, живым интересом, склонив голову набок.
— Сказочки про бога и дьявола будете рассказывать у себя дома. Там в них охотней верят. Как и в истории о богатеньких колдунах, пригревшихся в столице Белгра, под самым носом у вашей хвалёной конгрегации по делам веры, а?
Монах ничуть не смутился, но, судя по всему, обрадовался возможности повздорить.
— Позвольте. Тогда зачем вам было предлагать свою помощь, если вы не собирались предать преступника в руки правосудия?
— Ц-ц-ц! — Вадимир повёл рукой, за спиной его появилась пара солдат. — Разве я говорил, что не собираюсь предать его в руки правосудия? Я вроде бы сообщил вам, что он — разбойник, грабитель с большой дороги, а может быть, даже атаман.
Рокти, очнувшись от удивлённого оцепенения, вскочила.
— Да что вы несёте, офицер?! Во всём только что сказанном нет ни слова правды!
Рокти сумела его удивить. Повинуясь едва уловимому жесту, солдаты замерли на полушаге.
— Вам-то до него какое дело?
Рокти напружинилась, её рука дёрнулась к поясу, глаза опасно сузились. Я подумал, сумею ли достаточно ловко и быстро вытащить так и оставшийся у меня нож? А главное — смогу ли воспользоваться им? Ладони сами вспомнили крупную дрожь рыжего тела.
— Этот человек — мой муж, он находится под защитой кланов!
— Это правда? — Вадимир был явно шокирован. Да и монах заметно удивился. — Это не может быть правдой, и… тем не менее… — Ещё секунду он пристально всматривался в бешено сверкающие глаза Рокти. — Извините, — обернулся он к монаху, — но, по-видимому, здесь моя власть кончается. Нам не нужны неприятности с кланами.
— Кланы, да? Знаете ли вы, капитан, что в чужой стране посол, снабжённый всеми верительными грамотами, является голосом своего короля? Защита преступника попахивает оскорблением королевской власти. А его величество Ссаром в безграничной своей терпимости не в силах будет снести подобное. Затрудняюсь предугадать, насколько далеко зайдёт он в своём гневе…