Ключ
Шрифт:
И тогда она начала биться! От этого было мало толку, но девушка брыкалась и вырывалась с отчаянием обречённой, словно собиралась выпрыгнуть из собственной кожи. И это подействовало, но вовсе не так, как хотелось бы пойманной жертве.
Неизвестно, что тогда творилось в затуманенной голове Огнеплюя, но он оторвался от её шеи, встал с койки, всё ещё держа Анджелику в объятиях, и вдруг со страшной силой стиснул её тело, словно хотел расплющить, раздавить и размазать по своей широкой груди!
Анджелика подумала, что сейчас, наверное, её внутренности вылезут через рот наружу, как у лягушки, попавшей под велосипедное колесо.
— Огонёк, миленький! Ну, хороший! Пожалуйста! Пусти-и!
Это был крик, или скорее писк отчаяния. Ноги девушки болтались в полуметре над полом, в то время как её лицо упиралось мужчине в грудь. На миг, подняв голову кверху, она увидела сквозь наползающую тьму, что Огнеплюй смотрит не на неё, а куда-то в пустоту, совершенно бессмысленным взглядом. Похоже, он был без сознания, хоть и не потерял тонуса страшных мускулов. Впрочем, её сознание тоже стремительно угасало.
— Ой, а что это вы делаете?
Голос Мегги прозвучал, как будто издалека, да ещё сквозь толстый слой ваты.
— Огги? Ты меня слышишь, Огги?
Теперь в её словах была уже неподдельная тревога, но Анджелике это было всё равно. Ею вдруг овладело странное равнодушие ко всему, что происходило с ней и вокруг неё. Даже дышать больше не хотелось. Хотелось спать…
Неожиданный жар обдал лицо девушки, словно на неё пахнуло из раскалённой духовки! Анджелика почувствовала, что падает и это показалось ей странным. Боли от жёсткого приземления на твёрдый пол она не почувствовала, но это её и не удивило. Орган, лишённый кровообращения ничего не чувствует. Об этом знает любой, кому доводилось отсидеть себе ногу. У неё кровообращение остановилось во всём теле, вот она ничего и не чувствовала…
Воздух ворвался в лёгкие миллионом маленьких раскалённых кинжалов! Анджелике вдруг вспомнилось, что нечто подобное она уже испытывала, когда хозяин Колдовского замка вытряхнул из неё воду. Только тогда кинжалы были ледяными… Теперь нужно было выдохнуть, но внутри что-то заклинило, и девушка почувствовала себя воздушным шариком, который надули до отказа.
Но тут две ладони упёрлись ей в грудь и надавили раз, другой, третий. Анджелика сдулась. Тут же к её губам прильнули губы подруги и в лёгкие снова насильно вдули воздух.
Теперь выдохнуть и снова вдохнуть ей удалось уже самостоятельно. Анджелика закашлялась, захлебнулась, но в следующий момент задышала уже свободно. Если бы не противный вкус крови, застрявший где-то в горле, то было бы совсем хорошо.
Возможно, она ошибалась, но кажется, кости были целы, а вот сама себя она ощущала помятой куклой, что было недалеко от действительности. Вставать не хотелось, но не лежать же теперь вот так на полу всю ночь?
Девушка попыталась подняться и Мегги тут же пришла ей на помощь, помогла сесть. Первое, что бросилось в глаза, это был стоящий в двух шагах на коленях Огнеплюй. Из его ушей, ноздрей и приоткрытого рта шёл дым, глаза помещались на лбу, лицо было ошалелым, а руки он держал перед собой, словно правоверный во время молитвы.
Огнеплюй несколько раз перевёл взгляд со своих ладоней на Анджелику и обратно, и его лицо исказила гримаса ужаса.
— Что я наделал? — проговорил он не своим, а каким-то замогильным голосом. — Что… я… наделал?!!
Тут он впился пальцами себе в лицо и буквально сложился, гулко ударив лбом об пол. Тело его сотрясала крупная дрожь. Сквозь злые и горькие, захлёбывающиеся рыдания можно было услышать только — «Прости меня, Анхе! Прости!..» и — «Внучка!.. Внучка!..»
— Что ты с ним сделала? — спросила Анджелика у поддерживающей её Мегги, и сама ужаснулась своему голосу — он звучал ничуть не лучше, чем тот, которым сейчас говорил Огнеплюй.
— Вдохнула ему в ухо немного пламени! — ответила Мегги. — Слегка поджарила съехавшие мозги и выжгла весь спирт.
— Ой, а с ним всё будет хорошо? — испугалась Анджелика.
— Не волнуйся! — заверила её Мегги. — Дракону такое пламя нипочём. Человек, конечно сразу бы помер, но Огги ведь, по сути, не человек! Что же касается душевных мук, то это уже не по моей части.
Анджелика знала по чьей это части, а потому, несмотря на боль во всём теле, встала, подошла к Огнеплюю, опустилась рядом с ним на пол и ласково обняла, теперь уже прижавшись к нему по своей собственной воле.
Так они просидели довольно долго. Девушка терпеливо ждала, когда её друг успокоится, гладила буйную рыжую шевелюру, шептала на ушко что-то успокоительно-бессвязное, словно разговаривала с ребёнком. Только когда он перестал вздрагивать и всхлипывать, она прямо глянула в его глаза и сказала следующее:
— Огонёк, я совсем-совсем на тебя не сержусь и совсем не обижаюсь! Ты только никогда больше так не делай.
— Внучка, — пролепетал поверженный дракон слабым голосом, — поверь! Чтобы я тебя после такого, хоть пальцем…
Но она не дала ему договорить, прижав пальчик к его губам.
— Я не об этом, — сказала Анджелика, прикоснувшись к лохмотьям, оставшимся от растерзанной ночнушки. — Я об этом!
И она указала на пустую бутылку из-под виски, закатившуюся в угол.
Глава 50
Стон в ночи — 3. Занавес!
— Впечатляет!
Такая похвала от Драгиса Драговски означала, что он действительно впечатлён. Уж кому-кому, а Фигольчику это было хорошо известно. Правда, сейчас ему было не до тщеславия, но факт оставался фактом — сегодня он сработал чисто и эффективно. Иначе было просто нельзя. Если бы хоть один из четырёх охранников, которых он встретил по дороге сюда, поднял тревогу или хотя бы вскрикнул, дело вышло бы скверное.
Но искусство не изменило знаменитому гангстеру с обманчиво-мирной внешностью. Бесшумно напасть, вырубить, обезвредить, не только не убив, но и не сильно покалечив, затем связать и спрятать с глаз долой. И так четыре раза подряд. Причём один раз он встретил сразу двоих. Действительно впечатляет!
— Ты слышал Быка? — спросил он, ответив на похвалу кивком.
— Его глухой не услышит, — проговорил Драгис, недобро оскалившись. — Не нравится мне, как он мычит. Не случилось ли там чего, а?