Ключ
Шрифт:
И всё же шаман успел напакостить, ещё до того, как Великий вождь выкинул его за ворота. Это случилось, когда они спорили, а шаман прыгал по нижним ступенькам зиккурата. Золотая Куница тогда была ещё девочкой и не красила волосы в чёрный цвет, чтобы походить на женщин племени. Она была любимой дочерью Чига Шанки, и ей не возбранялось повсюду за ним следовать. Тогда-то она и высунула из-за спины отца свою любопытную мордашку.
— Аламоа! — заорал вдруг шаман, указывая на девчушку корявым пальцем.
Больше он прибавить ничего не успел, так-как в следующую секунду Великий вождь уже тащил его к воротам.
Этот случай может быть так и забылся бы, ведь шаман был низложен, а Чига Шанки обрёл в племени неслыханную популярность, но когда девушка вошла в возраст и у неё появились поклонники, первый кому она ответила, погиб при невыясненных обстоятельствах. Через некоторое время за ним последовал и второй. Тогда-то и вспомнилось проклятие шамана.
Некоторые даже говорили, что это никакое не проклятие, а просто Золотая Куница была аламоа с самого начала, ведь матери её никто не видел, поскольку её не было среди тех, кто пришёл с Чига Шанки.
В общем, девчонка попала в беду, и жизнь её висела на волоске. Несмотря на весь авторитет отца, у неё было много шансов получить нож в спину или отравленный шип из духовой трубки, где-нибудь в закоулках города. Поэтому неожиданное появление «Царицы амазонок» с подданными и «рабами-консортами» оказалось весьма кстати, чтобы отвлечь суеверное племя от разговоров о аламоа, а если повезёт, то и совсем решить эту проблему.
Чига Шанки не просил о помощи напрямую, но очень надеялся на наше участие. Отказать ему мы уже не могли, но нас с Магдаленой крайне беспокоила роль дона Мигеля в этом деле. Конечно, мы оба не верили в этот бред насчёт аламоа, но рыцарь его знает…
Простите, вырвалось!
* * *
(Примечание автора —
Все упомянутые здесь монстры амазонских лесов, кроме мокеле-мбембе, взяты мной из статьи Михаила Герштейна, (Журнал «Тайны XX века» № 29 2010 г.), посвящённой соответствующей теме. Спасибо ему за остроумное описание латиноамериканской нечисти, которое натолкнуло меня на мысль использовать этих фольклорных «персов» для украшения своего произведения. Пользуясь, случаем, приношу извинения за вольную трактовку некоторых моментов.
С мокеле-мбембе я обошёлся здесь ещё более бесцеремонно, переселив этого симпатичного крипто-зауропода из болот Конго в озёра амазонской поймы. Надеюсь, он не очень на меня обиделся, ведь природа в долинах этих двух великих рек, находящихся на разных континентах, примерно одинаковая — экваториальные тропики, джунгли и всё такое прочее.
Не уверен, что некоторые обычаи и традиции, которые я приписал индейцам Южной Америки, соответствуют действительности. Так, что с того? Даниэль Дефо вообще изобразил их людоедами, но это не помешало его «Робинзону Крузо» стать звездой мировой литературы, а ведь этот роман не имеет ничего общего с фэнтези, где и не такое встречается.)
* * *
Итак, мы отправились охотиться на мокеле-мбембе. Оказывается до озера, где его видели, было несколько дней пути. Именно в начале этого похода и произошло моё первое знакомство с кофе.
Как это часто бывает, сперва мне этот запах не понравился, тем более, что исходил он от Мигеля, бывшего после бессонной ночи странно бодрым и оживлённым на фоне хмурых, невыспавшихся пираний. Потом я понял, что тем же горьковатым духом несёт от индейских воинов и охотников, совершенно не проявляющих признаков недосыпания.
Оказывается, дона Мигеля напоили этим варевом его новые друзья — Золотая Куница и Ночная Выдра. И не в первый раз они его так угощали. Где только были мои глаза? И где был мой нюх?
Кофе выращивали где-то южнее, а сюда привозили на обмен. Уж не знаю, на что его выменивали, недосуг было выяснять, но отвар из растёртых зёрен был весьма популярен среди охотников, так-как давал бодрость, прояснял ум и на время обострял чувства.
Сперва я отнёсся к этому новшеству с опаской. Кто ж его знает, какие у него ещё есть скрытые свойства? Сейчас этот напиток взбадривает, а через год, не превратятся ли под его воздействием мозги в кашу? Человечество придумало немало таких средств, и мне доводилось видеть, как сгорали люди их применявшие.
Но, как оказалось, напиток этот, хоть и не безобиден, но не так опасен, как всякие там дурманящие зелья. Когда сам его попробовал, то сперва долго запивал водой, чтобы исчезла горечь, потом захотелось размять крылья, с кем-нибудь подраться или спеть. Потом это прошло без видимых последствий. Правда на вкус его живая горечь показалась сперва отвратительной, но это лишь сперва. Вскоре я научился ценить и аромат, и вкусовые оттенки бодрящего зелья, а потом так к нему привык, что даже во сне мечтал о том, как начну день с глотка обжигающе-ароматной жидкости.
А вот с зёрнами вышел казус — я пробовал их клевать и чуть не подавился. Точнее подавился и чуть не задохнулся. Спасибо Магдалена схватила меня за лапы и вытряхнула всё лишнее. Всему должно быть правильное применение.
Интермеццо одиннадцатое
— кураканга
В первый день мы только шли. Устали, конечно, но не так, как тогда при переходе от протоки, где застряла «Анхелика», до города. Наверное, тогда сказывалась усталость от всего нашего безумного плавания. Теперь же пираньи шагали уверенно. Тяжесть мушкетов им не мешала, и сапоги больше не казались веригами.
Тучи насекомых тоже не досаждали нам — индейцы порекомендовали намазать кожу соком какой-то лианы, от которого москиты и вся прочая кусачая мухота в ужасе разлеталась в разные стороны.
Отобедали мясом капибары. Это животное вроде хомяка или бобра, но размером с небольшую свинью. На вкус капибара оказалась, как кролик, и после долгого перехода пошла «на ура»!
Потом я узнал, что это животное не считается добычей достойной настоящего охотника — слишком легко поймать. Ловлей капибар у индейцев занимались даже дети. Этой живности полно было в протоках и небольших озёрах, то и дело попадавшихся в джунглях.