Ключи к "Лолите"
Шрифт:
Иной опытный психиатр, который сейчас изучает мой труд… несомненно очень хотел бы, чтобы рассказчик повез свою Лолиту на берег моря и там бы нашел по крайней мере «гратификацию» давнего позыва, а именно избавление от «подсознательного» наваждения незавершенного детского романа с изначальной маленькой мисс Ли. [с. 206]
Но, как заверяет медиков Гумберт (вновь кивая на По, прошу заметить), к тому времени он уже получил столько услад от Лолиты…
…что мечта о "Приморском Королевстве", о "Сублимированной Ривьере" и тому подобном давно перестала быть глубинным порывом и свелась к рассудочной погоне за чисто теоретическим переживанием. Эдгаровы ангелы это знали… [с. 206]
По сути, продолжает Гумберт (свободно играя именами), его настоящее освобождение пришло гораздо раньше:
…в тот миг, именно, когда Аннабелла Гейз, она же Долорес Ли, она же Лолита, явилась мне, смугло-золотая, на коленях, со взглядом, направленным вверх, на той убогой веранде… [с. 207]
Таким образом,
77
Побуждаем праздным любопытством, я думаю о том, что было бы интересно узнать, сознательно Набоков задумал параллель "Лолита — Аннабель" как пародию на теорию Фрейда (что весьма вероятно) или же сначала возникла аллюзия и тема периодических повторов жизненных ситуаций, а только потом Набоков решил вставить издевательские намеки на Фрейда, дабы читатели не сделали ошибочных выводов о сознательных и бессознательных действиях Гумберта или об отточенном искусстве Гумберта-Набокова.
35
Заклятые враги писателя (фр).
7
Для Гумберта Лолита воплощает в себе не только Аннабель Ли, но и Кармен, и новелла Проспера Мериме приобретает особое звучание. Центральный персонаж и рассказчик в новелле носит имя Хосе Лисарабенгоа. Излагается простенькая история о типично женском вероломстве и типично мужской туповатости. Хосе влюбляется в цыганку по имени Кармен. Кармен верна по большей части своим прихотям и желанию открыто выражать свои предпочтения, а не мужчинам или обещаниям, как явным, так и скрытым. Она сходится с баскским пикадором Лукасом. Когда она отказывается уехать с Хосе, тот ее убивает, нанеся два удара кинжалом. Гумберт берет эту заурядную историйку, примеряет к собственным затруднениям и сбивает с толку опрометчивых читателей искусно вставленными цитатами. Нам изначально известно, что Гумберт сидит в тюрьме за убийство. Поскольку Лолита ассоциируется для Гумберта с Кармен, резонно предположить, что она должна принять смерть от его руки. Однако распутать набоковский клубок терний не так-то просто.
В дневниковой записи от 10 июня 1947 года (среда) [78] Гумберт рассказывает, как Лолита «поставила свою любимую пластинку "Малютка Кармен", которую я всегда называл "Карманная Кармен…"». [79] Песенка, приведенная ниже, сочинена самим Набоковым, хотя в ней и слышны мотивы Мериме и Визе. В воскресенье 21 июня (день летнего солнцестояния [36] и, соответственно, традиционный день языческих оргий в древности и в средневековье) Гумберт и Лолита остаются вдвоем в гостиной гейзовского дома; Гумберт исподтишка, но вполне успешно ухитряется выкрасть "мед оргазма" и освободиться от "золотого бремени". Граммофонная запись о маленькой Кармен аккомпанирует его исступленному самоудовлетворению и становится прочной аналогией сексуальных контактов с Ло. Во время этой упоительной сцены, сообщает Гумберт…
78
В реконструкции своего дневника Гумберт не озаботился расставить даты, но, собрав воедино крупицы информации, разбросанные по всей рукописи, и сверившись с календарем, можно уточнить датировку. В принципе, небольшое пнинианское изыскание позволило бы создать абсолютно точный календарь всех событий романа, включая рождение Лолиты (1 января), ее освобождение из-под власти Гумберта (4 июля) и смерть (на Рождество).
79
Dwarf Conductors [Карлики-водители] = little car men [Маленькая Кармен].
36
Проффер употребляет слово «equinox» (равноденствие) вместо слова «solstice» (солнцестояние).
…я стал декламировать, слегка коверкая их, слова из глупой песенки, бывшей в моде в тот год — О Кармен, Карменситочка, вспомни-ка там… [80] и гитары, и бары, и фары, тратам <…> Фанфары и фары, тарабары и бары… [с. 76]
Песенка достигает кульминации:
…я все повторял за Лолитой случайные, нелепые слова — Кармен, карман, кармин, камин, аминь… [с. 78]
И заканчивается глава 13 тем, что слова песенки неожиданно всплывают у Гумберта в памяти:
80
Подобный прием Набоков применил и в более ранней работе: "Шторы
(Выхватил, верно, небольшой кольт и всадил
пулю крале в лоб.) [с. 79]
Позже, после "больших и маленьких скандалов" между Лолитой-Кармен и Гумбертом, появляется «дружок» — револьвер Гумберта, — и читателю уже практически ясно: следует ожидать, что Гумберт пустит пулю Долли в лоб. Аллюзии, которые использует Гумберт-Хосе, подогревают это ожидание. Когда он, к примеру, представляет себе побег Лолиты в Голливуд, то предрекает, что она застрянет…
…в мрачнейшем степном штате, где дует ветер и мигают звезды над амбарами, фарами, барами, парами, и все вокруг — мразь, гниль, смерть. [с. 227]
Но это лишь легкий намек. Большая часть отсылок к Мериме разбросана в главках 22–29. Этот аллюзийный ряд начинается, когда у Гумберта возникает мысль увезти Ло в Мексику:
Хозе Лизачовендоа, в известном романе Меримэ, собирался увезти свою Кармен в Etats-Unis. [с. 293]
Здесь Гумберт напрямую ассоциируется с Хосе, а Лолита — с Кармен. А кто выступает в роли пикадора Лукаса в этой маленькой аллегории? Изыскания Гумберта в регистрационных книгах мотелей дают ему повод думать, что однажды неуловимый похититель Лолиты (Клэр Куильти) расписался как "Лука Пикадор, Мерри Мэй, Мэриланд" (с. 308). Похоже, треугольник получается правильный и равносторонний.
В 22-й главе несколько раз возникают "цыганские мотивы". Лолиту помещают в Эльфинстонскую больницу; госпитальная сестра "с агатовыми глазами", по имени Мария Лор, сообщает Гумберт, — "баскского (кс-кс, киска!) происхождения, как я узнал впоследствии" (с. 296). "А как кормят мою Карменситу?" (с. 298) [81] — спрашивает он у этой баскской нянечки. И далее следует эпизод, требующий более детального разбора:
"Моя сестра Анна", сказала басконка (завершая давешнее сообщение новой мыслью), "работает в Пондерозе".
Мне всегда жаль Синей Бороды. Эти брутальные братья… Est-ce que tu ne m'aimes plus, ma Carmen? [37] Никогда не любила. Я… знал также, что они вдвоем замышляют что-то, сговариваясь, по-баскски или по-земфирски, против моей безнадежной любви. [с. 299]
81
Carmencita = Little Carmen = Dwarf Conductors — сложный двуязычный каламбур.
37
Ты меня не любишь больше, моя Кармен? (Фр.)
"Пондероза" — мотель, где останавливался Куильти (пардон, Адам Н. Епилинтер, Есноп, Иллиной.), замышлявший — несомненно, с помощью сестричек Лор, которых Гумберт воспринимает как переодетых цыганок, — умыкнуть Лолиту.
Синяя Борода, к которому Гумберт испытывает жалость и питает теплые чувства, — знаменитый женоубийца, герой детской сказки Шарля Перро "Barbe Bleue" (1697). Еще один намек на смерть Лолиты.
"Брутальные братья" появляются на последней странице этой странной истории для детей. Синяя Борода готовится обезглавить очередную жену, но тут дверь распахивается и…
…в комнату ворвались братья несчастной женщины. Выхватив свои сабли, они бросились на Синюю Бороду. Он узнал братьев своей жены и сейчас же пустился бежать. Но они догнали его… [82]
И братья пронзают женоненавистника саблями. Это сестра последней жены Синей Бороды с высокой башни сумела подать братьям знак, и они поспели как раз вовремя. Имя сестры — Анна. [83]
Вопросы Гумберта на французском взяты прямо из новеллы Мериме. Кармен говорит Лисарабенгоа: "Я всегда думала, что ты меня убьешь". Хосе, продолжая рассказ, вспоминает свои слова: "Карменсита! — спросил я ее. — Ты меня больше не любишь?" [84] Каждому, кто знаком с новеллой Мериме, ясно, что Лолита погибнет от руки Гумберта. Ассоциативный ряд продолжается:
82
Шарль Перро — [Цит. по: Волшебные сказки. Горький, Волго-Вятское книжное издательство. ] С. 34.
83
Здесь, возможно, тоже есть добавочная аллюзия на "морского деда и его братца", бестактно прервавших Гумберта, когда он лихорадочно пытался овладеть Аннабеллой Ли на ривьерском берегу — за много лет до встречи с Лолитой.
84
Проспер Мериме — [Цит. по: Новеллы. М., «Правда», 1981. Перевод М. Лозинского. ] С. 191, 192.