Ключи от рая
Шрифт:
Я прекрасно его понимала.
Иногда мы вместе с Кено пили кофе — мои друзья из колледжа считали, что он немного рисуется. Он всегда говорил о поэзии, поэтому они принимали его за студента. И он никогда сознательно не лгал, хотя я заметила, что откровенным он тоже не был.
И он не рассказывал моим друзьям, будущим бакалаврам гуманитарных наук, что знает меня как девушку, танцующую почти обнаженной пять вечеров в неделю в его клубе.
Не говорил он этого и Джеральдине, которая теперь тоже училась в университете, но интересовалась моей так называемой
Он сказал, что любит детей, и у него действительно был ребенок, дочь, которая жила в Марракеше и воспитывалась бабушкой. Ее мать исполняла экзотические танцы в одном из его клубов. Так я впервые узнала, что у него есть и другие источники дохода, кроме того клуба, где я работала.
Но мы никогда не возвращались к этому разговору.
— Ты прекрасная девушка, Клэр, — часто говорил он мне, — настоящая звезда.
— У меня была золотая звезда в школе, — объяснила я, и он решил, что это просто замечательно.
— Крошка Клэр — золотая звезда! Бросай эти глупости насчет учительницы и иди в мой клуб навсегда, — стал упрашивать он.
Я объяснила ему, что именно ради того, чтобы стать учительницей, я и пошла работать в клуб. Хотя слишком велика опасность того, что меня увидят родители учеников.
— Ладно, если ты просишь, их здесь не будет, — смеялся он.
Он пришел на вручение дипломов и сел на церемонии рядом с Джеральдиной. Я улыбалась, держа в руке диплом. Если бы они знали, что девушка, получившая диплом с отличием, была танцовщицей, выступавшей топлес… Только Кено знал это, и он аплодировал громче всех.
Через год я стала полноценной учительницей с дипломом и устроилась именно в ту школу, какую выбрала. Я пригласила Кено на ленч, чтобы попрощаться. Он не поверил, когда я сказала ему, чем собираюсь заниматься, но с меня было довольно.
Джеральдина выиграла стипендию, мои сбережения ей уже не требовались.
Я поблагодарила его от всего сердца за все, что он для меня сделал. Он был мрачен, выглядел унылым и сказал, что я неблагодарна.
— Если даже через несколько лет я смогу что-то сделать для тебя, я это сделаю, — пообещала я и была уверена в этом.
Я не слышала о нем в течение трех лет. Ко времени нашей следующей встречи очень многое изменилось.
После нескольких лет пьянства мой отец в конце концов умер, и на похоронах я встретила старика в кресле-каталке, которого звали Марти Нолан и который когда-то знал моего отца. Давным-давно, в те дни, когда еще можно было с ним разговаривать. Симпатичный старик. Его сын, толкавший кресло, был очень добродушным парнем по имени Недди. Недди сказал, что работал в Англии на стройке управляющим у брата и его друзей, а сейчас он вернулся домой и ухаживает за своим отцом.
Он был удивительно спокойным человеком, и мне понравилось
Гарриет Линч сказала мне, что у Недди, конечно, приятная внешность, но если бы я видела его старшего брата, то признала бы, что он настоящий красавчик. Я поинтересовалась, где он сейчас. Гарриет ответила, что, по-видимому, сейчас он сидит в тюрьме за что-то, так что Недди — единственный луч света в этом семействе, хотя не обладает ярким умом и чуть-чуть медлителен. Впоследствии Гарриет Линч сожалела, что добровольно выложила мне эти сведения.
Очень сожалела.
Я опять повстречалась с Недди, потому что я снова и снова приезжала в Россмор, чтобы получить причитающуюся нам с Джеральдиной долю отцовского имущества. Если можно применить слово «имущество» к тому, что осталось от пьяницы, кончившего свои дни в доме призрения. Первые годы я пыталась поддерживать его за счет своих заработков в клубе Кено, хотя врач предупреждал меня, что игра не стоит свеч. Он сказал, что отец плохо осознает, где находится, и просто истратит все на выпивку. Люди отказались давать ему какие-либо деньги.
Я встретилась с дядей Нейлом после похорон, когда он принимал соболезнования по поводу кончины своего несчастного брата.
Я попросила его уделить мне минутку.
Он обратил на меня испепеляющий взгляд.
— Что я могу сделать для вас в этот печальный день, мисс Клэр? — спросил он.
— Ровно треть того, что вы получили за семейную ферму, — вежливо ответила я.
Он посмотрел на меня как на сумасшедшую.
— Одной трети достаточно. Я записала номер банковского счета.
— С какой стати ты решила, что я дам тебе хоть один-единственный евро? — спросил он.
— Видите ли, я думаю, вы бы не хотели, чтобы Джеральдина и я рассказали местному врачу, священнику, половине Россмора и, что более важно, адвокату о причине, по которой мы с ней были вынуждены покинуть дом в очень юном возрасте, — ответила я.
Он посмотрел на меня, словно не веря своим ушам, но я встретила его взгляд, и в конце концов он отвел глаза.
— Никаких проблем. Здесь есть новый молодой викарий, который поможет канонику Кэссиди проследить за всем. Мистер Бэрри пригласит к нам опытного барристера из Дублина, доктор подтвердит, что я просила его помочь вытащить Джеральдину из ваших лап. Знаете ли, мир изменился. Ушли те дни, Нейл, когда дядюшка с деньгами мог вытворять все, что ему заблагорассудится.
Он что-то бессвязно забормотал. Кажется, то, что я назвала его «Нейл», послужило решающим ударом.
— Если ты хоть на мгновение подумала… — начал он.
Я прервала его:
— Неделя с этого момента, и приличный надгробный камень моему отцу.
Это оказалось на удивление легко. Он все выполнил.
Конечно, это был шантаж, но всерьез я так не считала и отбросила подобные мысли.
А потом я стала встречаться с Недди. Он приезжал раз в неделю в Дублин повидать меня. И мы виделись с ним каждую неделю. Мы не спали с ним, потому что Недди был не такой.