Книга белого лиса
Шрифт:
– Не знаю. Наверное, это не единственная причина конфликтов.
– Сколько людей – столько ожиданий и причин. Поймите меня правильно: я живу среди людей, но мне редко выпадает случай задать прямой вопрос.
– А что ты сам по этому поводу думаешь?
– Я думаю, что причина в вас самих. Люди постоянно пытаются подчинять себе других людей, ограничивая их свободу. Способов много. Сила, привязанность, секс… Когда вы расстались, у вас не появилось ощущения, что вы вернули свою свободу назад?
Девушка кивнула.
– Появилось. Ну и что?
– Значит какая-то власть у него
– И что?
– Он ведь мог ее получить только с вашего согласия.
Татьяна поняла, что оборотень прав. Сама виновата в этой неудаче – глупо даже пытаться спорить.
– А как получить настоящую власть над человеком? – спросила она.
– Не знаю. Говорят, что сильнее всего на вас, да и на нас тоже, влияет сострадание. Однако и его нужно быть достойным. Я расскажу тебе историю. Однажды воевали два рода кицунэ. Война началась из-за ерунды и один из вождей пытался решить дело миром, предлагал даже отдать свою дочь за наследника второго рода, но их вождь уперся и другого пути не было. Он же и проиграл войну. В схватках пали все лисы проигравшего рода, кроме наследника и тот вызвал на бой вражеского вождя. Он знал, что это безнадежно, но ему оставалось только уйти с честью. Конечно он был побежден. Враг прижал его к земле и спросил: "Теперь ты – глава рода! Я по-прежнему готов отдать тебе дочь. Что скажешь?" А его дочь стояла рядом и смотрела на них. Вся в крови, потому что тоже дралась. Она выполнила бы волю отца, но… в ее глазах не было ни грусти, ни сочувствия. И наследник ответил: "Нет".
– Мне тануки рассказывал эту историю, – сказала Татьяна. – Наследник потом отправился в изгнание.
– Да. Его род погиб и он сам отказался продолжить его, так что больше ему ничего не оставалось. Там, откуда я, все считают меня погибшим. Наверное, это к лучшему.
– Ты жалеешь?
Он покачал головой.
– Нет смысла сожалеть о сделанном выборе. Прежде, чем принимать серьезные решения, нужно определить свой собственный путь, а путь тогда был только один: умереть. Так что я был совершенно спокоен и выбор не мог быть неправильным.
– Неужели? – скептически спросила Татьяна. – И за столько лет ты ни разу не пожалел об этом?
– Это еще одно наше отличие от людей. Я повторю: мы, кицунэ, делаем выбор спокойно, иногда даже инстинктивно, но после этого каждый предыдущий шаг определяет последующий. Люди же очень часто принимают решения только для того, чтобы успокоить свой разум. Но может ли встревоженный разум принять правильное решение? Иногда может, но будь вы спокойны, вероятность этого была бы больше. Вот и получается так, что выбор, сделанный в сложной ситуации, по ничтожному поводу, влияет на всю жизнь человека. А ведь он может быть вдобавок сделан под влиянием других людей – значит они могут определить вашу судьбу. Так оно обычно и бывает.
– Да, ты наверное прав. Вот мне, например, сегодня нужно на работу идти.
– В праздник? – удивился Иван.
– У нас такое часто бывает. Начальству не терпится проект сдать.
– Возьмите с собой тетрадь. И… Пожалуй мне всё-же следует пойти с вами.
– Не получится. У нас там пропускной режим. Нужно заявку на пропуск делать а кто ее сегодня подпишет?
– Ничего… – Иван улыбнулся. – Я попробую пройти так.
Глава девятая
Охранник на вахте ничуть не удивился при виде Татьяны. Та провела пропуском по сканеру, сканер мигнул зеленой лампочкой и на этом формальности были закончены. Единственное, что интересовало вахтера – это то, что заявка на выход на работу в выходной оформлена правильно (а так оно и было).
– Здравствуйте, Татьяна Андреевна, – поздоровался он. – Вы сегодня одна работаете?
– Всех собирали, – ответила девушка.
– Кроме вас сегодня никто не приходил.
Про себя Татьяна обругала тимлида. Могла ведь предупредить, что никто кроме нее не выйдет на работу? Одна она много не сделает…
– Ничего не поделаешь. Не зря же ехала.
С этими словами она прошла мимо окошка вахты. На идущего за нею Ивана охранник не обратил никакого внимания.
– Почему он тебя не видит, а я вижу? – шепнула она оборотню, поднимаясь по лестнице.
– Он меня видит, но не замечает, – ответил тот. – Это как будто… Ну вот представьте, что мимо вас пролетает оса. Вы её заметите?
– Конечно.
– Вот именно! Она полосатая и вы хорошо знаете, что означает такая окраска. А если пролетит что-то не такое заметное? Например лист?
– Тогда не обращу внимания, наверное.
– Даже не поймете, лист это был, или птичье перо?
– Хммм… Ну, да.
– Вот и охранник не понял сейчас, что мимо него прошло. Он меня видел, но не заметил.
– А видеокамера? У нас тут они есть. Они тебя видят?
– Видят. Но тот, кто смотрит на экран, не обратит на меня внимания.
– Интересненько…
Поднявшись на третий этаж, они свернули в длинный коридор. Окно имелось только в его конце, а середина тонула во мраке. Иван вдруг остановился и прошептал:
– Подождите.
– Что случилось?
– Тише… Прислушайтесь.
Девушка добросовестно прислушалась, даже пошевелила ушами (у нее это получалось и она часто смешила коллег, демонстрируя им этот фокус), но ничего не услышала.
– Что там?
– Не знаю.
Он втянул носом воздух, потом вдруг оттолкнул ее к окну, а сам прыгнул в другую сторону, прижимаясь к стене и вскидывая сжатые кулаки к подбородку. Теперь уже и Татьяна услышала странное шуршание, как будто в коридоре водили по полу большой железной щеткой. Выглянув из-за угла, она увидела, как на фоне далекого окна вверх поднимается с пола что-то вроде огромного пальца, но что это было, разглядеть не смогла.
– Спрячьтесь, – тихо сказал Иван, медленно перемещаясь поперек коридора.
– Куда!?
– На подоконник залезьте. Может быть, он вас против света и не увидит сразу.
Так она и сделала и сидя на корточках увидела, как в коридор вползает какое-то странное существо, больше всего напоминающее огромного (толщиной с ее голову) дождевого червя. Червь был покрыт серыми костяными чешуйками, которые и издавали это противное шуршание. Головы у него не было, морды тоже, но из переднего конца торчало четыре маленьких глаза на тонких ниточках.