Книга четвертая. Исключительность
Шрифт:
Проблема ведь не в том, что полицейские, врачи, политики или другие могут быть коррупционными негодяями, а потому этически «плохими», но в том, почему люди идут именно туда, что зудит внутри, когда они находятся там, где не хотят быть. Легко ли врачу познать, что он именно врач, и еще глубже вопрос: «А что есть врач?». Поверхностные ответы расхожи, вроде как «тот, кто лечит», а «судья – тот, кто судит», только откуда внутри них этот раздирающий Душу диссонанс, толкающий в пьянство? Достаточно ли шахтеру копать, а учителю – преподавать? В 2018 году я ушел из адвокатуры, прекратив
Для таких пониманий потребуется личная сила и высокое развитие, которое с неба не валится и при рождении не идет последом из матки. Да-да, это вопрос индивидуальной гармонии, и позволения человеком самому себе того, что он именно ХОЧЕТ. Страшнейший по глубине и тяжести вопрос, который переливается у меня из книги в книгу. Он определяет то, ЧТО есть человек, ведь на него нет постоянного ответа. Человек тоже не монолит, но микрокосм сложнейших энергетических процессов с иррациональным сверхдетерменизмом противостояния двух начал в экзистенции двух точек (если бы кто-то еще захотел понять, что это за хрень).
Ответ на вопрос, что я ХОЧУ может быть только в моменте, и для того нужно иметь высочайшую кристаллизацию внутреннего состояния, которая (само собой) невозможна в принципе. Все довольно просто, ведь что бы ответить на вопрос «что я хочу» нужно всего лишь сделать невозможное, а значит придется в очередной раз невообразимым никому образом соотнести мириады факторов влияющих на текущее состояние и выдавить наружу нечто членораздельное в данной семантической среде. Как вы уже поняли, это и составляет очень поверхностное наполнение ежесекундных процессов внутри каждого, в том числе, когда вы зачем-то тратите эфир своей жизни на мои строки.
Дело же не в том, что следователь берет денежку за определенную бумажку с его подписью, а в том, зачем он это делает, и главное – то, как он сам это оценивает. Вот где Грааль смыслов. Творца от Мошенника отличает его собственное наполнение пониманием процессов вокруг него. Почему один валится на взятке еще лейтенантом, а другой становится генералом, и валится только потом, либо останется им до конца жизни? Будучи как бы адвокатом мне довелось десять лет жить в царстве коррупции, выстраивая свои пирамидки.
Здесь как посмотреть, можно назвать это проблемой общества, где часть прогнила, а можно – проблемой лично моей, где прогнил весь целиком. Пусть так оно и было, но смог бы я иначе дойти до ручки и в конце концов, задуматься о своей жизни? Это вопрос внутреннего баланса и того, насколько человек винит себя в самопредательстве. Когда он считает себя недостойным, то найдет тому подтверждение извне. Сейчас я не говорю про гармоничное всестороннее развитие личности, но отвечаю лишь на вопрос, что зудит в голове многих: «Почему он такой негодяй, но с деньгами?».
В том вся и штука, что негодяем считаете его вы, или может даже целое государство, но пока он внутренне будет центрирован в правоте и благочестивой природе помыслов, будет неприкасаем. По мере того, как этот стержень расшатывается, и воитель нет-нет, да усомнится в своей благости, тут же «найдет» себе палача. На эти роли в мире масса инструментов, хотя бы Следственный комитет РФ с Интерполом. Хотя и тогда можно откупиться, только это не то, что забито в головы людей, это не хорошо и не плохо, но всего лишь восстановление энергетического баланса через плату. Это тоже «плата себе».
Примерно так мне довелось разойтись краями со всеми правоохранителями, что годами хотели закрыть. Себя можно выкупить, пока это еще вопрос денег, только цена бывает неприятной. Жадность неизменно заводит все глубже в дебри, и того, как люди топят себя я насмотрелся по горло за долгие годы практики. Всегда знал, что придет мой час, настанет время расплаты за все шалости, и сам себя подвел к тому. Когда встает вопрос ребром приходится найти смелость ответить, либо это сделают за тебя, лишив права выбора. Там уже и денег может оказаться недостаточным, платить придется прочим, в том числе свободой.
Если врач самодостаточен, так старательно исполняет свое Великое Делание и действительно на своем месте, то с чего ему считать себя взяточником, когда суют деньги, коньяк и конфеты? Вы делаете то, что делаете не за награду, одобрение, похвалу, статус, благодарность и тд. Только сможет ли он быть настолько чистым перед собой? Останетесь ли вы там, где находитесь, если убрать ориентацию на деньги, просто ради самого дела? Вы делаете свой кайф просто так, и легко принимаете все, что идет к вам само, а не рыскаете из служебного положения по нужде, если чего-то нет.
Тогда вас ловить некому и не за что, а деньги вы получите так или иначе, если они действительно нужны на текущем этапе. Можно ведь сидеть там, где все злоупотребляют, но изображать из себя хорошего, но будет ли внутри спокойствие? Себя нельзя обмануть, и сидеть через силу можно, но до поры. Расплата за самопредательство неминуема, и приходит через как бы случайные неприятности на ровном месте, медленно закручивающуюся неумолимую карьерную погибель или здоровье. Какой еще нужен Ад, если приходится проживать жизнь в таком ключе изо дня в день.
Секта
В целом вся концепция прикладного «ананьевизма», что так старательно и вполне основательно разрабатывается мной, неизбежно упирается в расхожее понятие «секта». Изнутри текущего общероссийского, а то мирового туннеля реальности данный термин воспринимается с сероватым предубеждением. Я бы даже сказал, что для многих само слово «секта» уже ассоциируется с фашистским концлагерем. Иногда доводится слышать игривые разоблачительные упреки, мол это же у вас секта.
Действительно, миленькая такая секта, и вы имеете дело с заведующим. Не говорю, что учредитель, но скажем так, управляющий делами. Главный сектант – мой Проводник. Мы настолько нахальны, что говорим об этом прямо, а я пишу подобные дискредитирующие откровение в каждой книге. Однако, несмотря на мои старания, окружающие своим невежеством (а также незнанием моих книг и выступлений моего Проводника) буквально обесценивают мою же самоизобличительную манеру.