Книга Мечей (сборник)

Мартин Джордж

– Сомневаюсь, – сказал Омбраж. – Он просто не знал, во что вмешивается – точнее, вмешивает тебя. Но мои исследования говорят, что, едва взявшись за Меч, ты должен был увидеть его рукоять, торчащую где-то между запястьем и локтем.

Бальдемар содрогнулся. А маг продолжал, не обращая внимания на его расстройство.

– На самом деле Меч просто освободил запертых тобой эрбов, чтобы они могли тебя преследовать. Но не позволил им догнать тебя, что им несомненно удалось бы. Не родился еще человек, которого не смог бы догнать эрб, особенно на верхнем

этаже.

Бальдемар заставил себя представить, что случилось бы, если бы звери его догнали.

– А потом, вместо того чтобы отрубить тебе ногу, он просто помешал тебе бежать, чтобы ты его бросил.

– Значит, он не хотел убить меня и не хотел, чтобы я его унес?

Омбраж задумчиво потянул себя за нос и показал пальцем на Бальдемара.

– Он не хотел, чтобы ты отнес его Дебилиону, который тебя послал, – сказал он, – но, думаю, мы должны сделать вывод, что он не возражал против твоего прикосновения.

Бальдемар снова повернулся к морю.

– Я в замешательстве.

– Так и должно быть. Ты, вероятно, никогда не думал о себе как об избраннике судьбы.

– Да, я не такой.

– Что ж, пора привыкать. Когда Меч принимает решение, спорить с ним невозможно.

Омбраж принялся излагать историю и описывать свойства Меча. Он был выкован в какой-то другой плоскости существования, точные обстоятельства его происхождения теперь совершенно забыты. В той плоскости, где он возник, у него, вероятно, были другая форма и назначение. Но здесь, в третьей плоскости, он стал непобедимым оружием. Однако в нем есть нечто гораздо большее. Привычка выбирать для себя «интересную личность» – это его собственное выражение – и помогать этой личности стать великой фигурой века.

– По его собственному выражению? – перепросил Бальдемар. – Он что, говорить умеет?

– Когда захочет, – ответил волшебник. – Но продолжу. Люди с большими амбициями ищут этот Меч и хватаются за его рукоять. Большинство их ждет быстрая и решительная гибель всех мечтаний. Меч не умеет прощать и терпеть не может, когда к нему подлизываются. Но иногда он подбирает кажущееся ничтожество и возносит его к вершинам славы. Некоторые считают это доказательством того, что у Меча есть чувство юмора.

– Поразительно, – сказал Бальдемар.

– Ты этого не знал?

– Мое образование преимущественно неформальное и состояло в основном в приобретении практических навыков.

– Гм, – произнес маг и некоторое время разглядывал Бальдемара, а потом сказал: – Ты не кажешься кандидатом в герои, но, с другой стороны, можешь быть одним из таких ничтожеств.

Бальдемар не знал, обижаться ли ему или считать, что его похвалили. В историях, где участвуют маги и волшебное оружие, часто все очень двусмысленно.

– Что ж, посмотрим, – сказал Омбраж.

Солнце село задолго до того, как они пересекли южные низины и Иликстрейский лес. Вскоре показались огни Хай-Марсана, вытянувшиеся вдоль вершины длинного хребта и по его склонам. Бальдемар предложил показать дом, в котором хранится Меч, но маг отмахнулся от его предложения.

– Я сам могу его найти, – сказал он. – Он издает то, что для одного из моих органов чувств соответствует ослепительному свету и душераздирающему шуму. – Он пренебрежительно хмыкнул и добавил: – Твой наниматель, этот великий Обалдуин, вероятно, уловил далекий отблеск и слабый звук.

Они пролетели над городской стеной и начали по спирали спускаться к крыше, которую Бальдемар так хорошо помнил.

– Полагаю, – сказал он, – на самом деле это вовсе не дом.

– Конечно, – ответил колдун. – Но даже для соседей, которые ежедневно проходят мимо, не подозревая, что внутри, этот дом ничем не отличается от других. Даже городские сборщики налогов не замечают его.

– Меч поработал? – спросил Бальдемар.

– Я же говорю, он не любит, когда вокруг шастают всякие проныры.

На крыше было темно, но, когда они снизились, Бальдемар заметил какое-то движение на плоской поверхности.

– Смотри, – сказал он.

Волшебник всмотрелся, потом взмахнул рукой и что-то пробормотал. Верх здания немедленно окутал яркий свет, и стало видно, как кто-то нагнулся к люку и тянет крышку обеими руками.

– О боже, – сказал Омбраж, – поистине тупица чистейшей воды.

Человек выпрямился, заслонив глаза рукой от яркого света, и Бальдемар увидел, что тупица – это Телерион в Поножах Неутомимости, Нагруднике Стойкости и Шлеме Прочности. Непробиваемый Щит лежал рядом с ним на крыше, но теперь он поднял его и надел на руку, а другой рукой схватил волшебную палочку, украшенную большим ограненным изумрудом.

Бальдемар хорошо знал эту палочку. Он съежился в ожидании. Но Омбраж сказал: «Что, правда?» – и сделал отгоняющий жест пальцами. Щит засветился и надавил на Телериона, который попятился и плюхнулся на копчик.

Омбраж приказал чертенятам мягко посадить платформу. Он открыл калитку в ограждении и вышел на крышу. Бальдемар последовал за ним, стараясь, чтобы волшебник с юга все время находился между ним и его нанимателем.

Но его намерения не увенчались успехом. Телерион с трудом встал, опираясь на Щит, и увидел своего пропавшего служителя. Его неприятное лицо перекосилось от гнева.

– Ага! Злодей! Гнусный засранец! – Он наклонился и поднял свою волшебную палочку с изумрудом, которую выронил, падая. Потом сказал: – Получи по заслугам!

– Я бы не стал этого делать, – сказал Омбраж. – Мечу это может не понравиться.

Телерион смотрел на него ровно столько, чтобы у него от гнева округлились глаза и раскрылся рот, и его взгляд снова вернулся к подручному.

– Ты рассказал! – воскликнул он. – Щит был моей величайшей тайной, а ты все выболтал этому… этому…

– Омбраж Эрудит, – произнесла причина его косноязычия, – Синяя школа, девяносто восьмая ступень. Советую тебе опустить эту штуку, которую ты, вероятно, считаешь волшебной палочкой, пока с тобой не произошло нечто поистине ужасное.