Книга песчинок. Фантастическая проза Латинской Америки
Шрифт:
— Привет.
— Здравствуйте,— ответил он в некотором замешательстве.
— Вы узнаете меня?
Простите, но, кажется, нет.
Мириам была разочарована и не скрывала этого.
Вокруг кипело веселье.
— Подумать только,— сказала Мириам, немного овладев собой,— а я, напротив, довольно хорошо знаю вас. Вас зовут Хуан Пабло Касаль, вы писатель, жили на Минотауро в четвертой квартире дома номер пятьсот девять. Разве не так?
Мужчина с изумлением смотрел на нее. Почему вдруг эта женщина, которую он никогда не видел — а память у него была хорошая,— знала так много о нем?
—
Мириам улыбнулась. Он был прав, и она почувствовала себя неловко. Чтобы спасти положение, сказала:
— Да будет вам известно, что я ученица Шерлока Холмса; и мне довольно взглянуть на человека, как я уже знаю о нем все.
Мириам видела Хуана Пабло за работой, видела, как он читает, знала его вкусы, его пристрастия в живописи, и она не стеснялась его и могла шутить.
— Давайте отойдем в сторонку, там и поболтаем.— И Хуан Пабло увлек ее.
— Хотите услышать, как все было?
— Естественно.
— Обещайте, что не станете смеяться.
— Обещаю.
И, отойдя как можно дальше от шумного сборища в конец зала, они разговорились. Хуан Пабло был изумлен. Он улыбался и всматривался в лицо Мириам, ища насмешку, после того как она в подробностях рассказала о его явлении.
Наконец он заметил, что история эта совершенно прелестна и что она могла бы послужить сюжетом замечательного фантастического рассказа.
Оно и понятно, я жил там долго, почти пять лет, но должен предупредить, что я не верю ни в эманации, ни во флюиды, которые тело якобы оставляет в определенном месте, не верю я и в призраков, я закоренелый материалист. Зато я верю в силу искусства и в волшебство любви. Вы только подумайте, в детстве я твердо был убежден, что кентервильское привидение существовало на самом деле и что оно смогло обрести покой благодаря одной молоденькой девушке, нежной и красивой.
— Но теперь вам придется переменить ваши убеждения и поверить во все, что я вам рассказала. Клянусь, что именно так я увидела вас, узнала о вашем существовании и о том, что вы пишете. И все было не менее реально, чем то, что мы с вами находимся сейчас здесь, на этой вечеринке. Вот только я никак не могла понять, почему вы исчезаете, так и не ответив мне, не обратив на меня внимания. Вы были с головой погружены в свое писательское дело.
— Ну и глупо сосредоточиваться, хотя бы и на литературе, когда с тобой говорит такая красивая женщина. Что ж, надо выпить за чудо, за то, что в некой квартире на одной из улиц района Минотауро я оставил эманацию своей личности, а может, и свою тень. Хотя нет, тень здесь, поглядите-ка, она припала к туфлям.
Посмеялись.
— А я думала, вы серьезный, никогда не смеетесь,— сказала Мириам.
— Это дух мой серьезен, а сам я насмешник и весельчак. И я настаиваю на том, что именно благодаря этому сверхъестественному явлению, или как еще оно там называется, я получил возможность с вами познакомиться. Пойдемте выпьем чего-нибудь.
Они выпили. Потом выпили еще и танцевали, совсем позабыв об окружающих. Щека к щеке, охваченные одним и тем же волнением. Они перешли на «ты» и говорили о своих вкусах, о своих интересах. Мириам была счастлива, что пошла на вечеринку. Хуан Пабло,
Пробило два, Мириам огляделась вокруг: гостей оставалось совсем мало.
— Уже поздно, наверное. Пора уходить.
— Позволь проводить тебя.
Я на машине.
— А я нет, но все равно хочу тебя проводить. Доеду до моей-бывшей-твоей-нынешней квартиры, а там покину тебя, я живу неподалеку.
— По-моему, это будет замечательно.
В машине Мириам спросила, почему он не брал свою почту.
— Сам не знаю, может, некогда было, может, лень, не знаю.
— А ты не ждешь никакого важного письма?
— По-моему, нет.
— Представь,— с некоторой неловкостью проговорила Мириам,— я вскрыла одно из твоих писем. Оно было из Гаваны, от женщины по имени Лилия Мюрат.
— Это неважно, зато у меня будет предлог прийти за ним и увидеть тебя.
Мириам остановила машину.
— Тебе предлоги не нужны... Если хочешь, можешь зайти сейчас и взять его...
Хуан Пабло поцеловал ее, поцелуй был долгий, потом стало тихо. Наконец молодая женщина услышала голос своего нового друга:
— Да, я хочу зайти к тебе.
Пока они ехали, Хуан Пабло объяснял, почему он сменил квартиру, рассказывал, как замучился, пакуя книги, и спросил про соседку.
— В квартире над тобой. Очень привлекательная. У нее маленькая девочка. Раз в год появлялся муж, приходил колотить ее, чтоб не изменяла.
— По-моему, она уже не живет в нашем доме.
Когда они добрались, Мириам открыла дверь и пропустила Хуана Пабло вперед.
— Как все переменилось!
— Знаю. Вот здесь стоял большой книжный шкаф, на этом месте — пишущая машинка, на той стене, если не ошибаюсь, висели репродукции Магритта, Ремедиос Варо, Брейгеля, а ковер был зеленый.
— Невозможно поверить! На самом деле невозможно поверить! Ведь все так и было, когда я жил здесь.
Мириам достала виски, налила понемногу в стаканы, они сели и проговорили до утра о литературе, о кино, о странах, в которых бывали, о музыке, о живописи. Иногда один из них вдруг упоминал об удивительном появлении Хуана Пабло, но они тут же возвращались к общим темам, которые обоим казались сегодня чудесными.
Когда солнечный свет проник в окна, затмив электрический, Мириам без ложного смущения или пошлостей самым естественным тоном предложила ему поспать. Хуан Пабло согласился и в шутку распахнул дверцы стенного шкафа, якобы надеясь найти там свою пижаму.
— Увы, какое разочарование! Только женская ночная рубашка. О, если б сейчас материализовалась моя одежда, когда-то висевшая здесь. Вот видишь, недостаточно, чтобы вещи появлялись мгновенно, надо, чтобы они не исчезали сразу. А знаешь, у меня есть рассказ об одном чудаке, у него был дар: что бы он себе ни вообразил, все тут же и материализуется.
— Замечательно. Я бы очень хотела его услышать.
Они засмеялись, легли и мгновенно заснули. Обнявшись.
Поздно, уже после часа, Хуан Пабло проснулся и поглядел на Мириам. Он долго не мог оторваться. Восхищался ее смугло-розовой кожей, иссиня-черными волосами. Мириам почувствовала его взгляд и открыла глаза.