Книга побед. Чудеса судьбы истории Тимура
Шрифт:
Однажды во сне явился мне Посланник Аллаха и сказал:
– Тимур! Семьдесят твоих потомков [44] будут правителями в награду за то, что ты с большим уважением относился к моему потомству [сайидам].
Я запомнил этот сон.
В 862 году [хиджры] [45] хакан Туклук-Тимур вернулся в Мавераннахр, заранее известив меня о своем прибытии. Я с большим торжеством встретил Туклук-Тимура.
Сравнения и притчи «премудрого советника» – доказательство политических талантов Тимура.
44
Семьдесят потомков – «семьдесят», как мы видели, магически-сказочное число. Многочисленность потомства особенно почиталась арабами, а потом
45
862 год хиджры (1458 год н. э.), т. е. 53 года спустя после смерти Тимура, – явная ошибка; вероятно, нужно читать 752 год хиджры (1361 г. н. э.).
Первое «сравнение» основано на: 1) реальном образе «беды-опасности»; 2) апофеозе личной инициативы вождя и 3) количественной пропорции «бед-опасностей»; построено в форме своеобразного силлогизма, вывод из которого вытекает с железной необходимостью.
Вторая «притча» дает композицию идеальных качеств правителя в форме устройства шатра, хорошо знакомого всякому воину того времени; конкретные образы кольев, столбов и веревок, поддерживающих шатер, символизируют справедливость, беспристрастие и правду – все, чем должен обладать правитель, особенно больших масштабов; притча осложняется дальше темой о спасающихся под сенью шатра-государства и погибающих вне его и заканчивается рядом практических советов правителю, как целесообразнее использовать для государственных задач духовенство, воинов и слуг, как поощрять (здесь социальная характеристика перебивается моральной) хороших людей и наказывать плохих.
Третье «сравнение» дает ехидную характеристику турок, у которых ум такой же узкий, как и глаза: чтобы получить их преданность, необходимо насытить у них и то и другое.
По возвращении в Мавераннахр хакан Туклук-Тимур, в нарушение данной мне грамоты, передал высшую власть над страной своему сыну Ильяс-Ходже [46] , а меня сделал главным амиром своих воинов. Такое унижение причинило мне большое горе: я был глубоко обижен, что у меня отняли власть и сделали только главным начальником воинов.
46
Ходжа (буквально: «старик», «господин», «хозяин дома») – название сословия, ведущего происхождение от четырех халифов «правого пути» (от их детей, рожденных не дочерьми Мухаммеда, а другими женами).
Туклук-Тимур узнал, что я очень недоволен его распоряжением, он позвал меня к себе и показал мне завещание предка моего, Качули-богадура [47] . На стальной доске [48] было начертано, что наследование достоинства хана предоставлено потомству Кабыль-хана, а потомству Качули-богадура – наследование высшей власти над всеми воинами. Завещание требовало от представителей того и другого рода поддерживать друг друга и никогда не враждовать между собою из-за власти. Я убедился, что назначение меня главным амиром воинов осуществилось согласно с волею моих предков, и успокоился.
47
Качули-богадур, как видно из других генеалогий Тимура в той же «Автобиографии», был не дедом Тимура, а более отдаленным предком. Из других источников видно, что Тимур едва ли был в родстве с Чингисханом; вероятно, придворные генеалоги привязали искусственно джехангира Тимура к родословному древу другого джехангира – Чингисхана.
Генеалогия Тимура в передаче его отца, амира Тарагая, производит и Кабыль-хана, и Качули-богадура прямо от Ноя и сына его Яфеса.
48
досках и плитах из особо прочного материала (сталь, камень и т. п.) особенно свойственна древности и средневековью; прочность материала соответствовала основной цели
Ильяс-Ходжа не обладал качествами, необходимыми для правителя: ни амиры, ни узбеки не слушались его. Однажды жители Мавераннахра пожаловались мне, что узбеки требуют выдать им тысячу девушек. Я сказал об этом Ильяс-Ходже; он запретил узбекам такое насилие, но те не обратили внимания на его распоряжение.
В это же время некоторые из сайидов Персии пожаловались, что узбеки схватили и увели в плен семьдесят сайидов. Эта дерзость вывела меня из терпения: я быстро двинулся в погоню за узбеками и освободил сайидов из плена. Узбеки возненавидели меня; они послали ложный донос хакану Туклук-Тимуру, будто я намерен восстать против него и сделаться самостоятельным правителем. Хакан Туклук Тимур прислал грамоту с приказанием казнить меня за измену, грамота случайно попала в мои руки, и я принял все меры, чтобы спасти себя от совершенно незаслуженной казни.
Как раз в это время явился мне во сне Посланник Аллаха и сказал, что в награду за освобождение из плена семидесяти сайидов семьдесят поколений моих потомков будут правителями. Я проснулся и немедленно написал о своем сне духовному покровителю, шейху Заин-эд-дину Абу-Бекру Тайабади.
Старец вскорости прислал мне в ответ, что мой сон предвещает для меня бесчисленное множество побед в будущем. Шейх рассказал мне про случай с одной женщиной – матерью Сабук-Тагина [49] ; ей было обещано, что ее потомки будут правителями только за то, что она спасла от смерти козу.
49
Сабук-Тагин – султан (977–997 н. э.) города Газны в Афганистане, отец знаменитого султана Махмуда (998—1030).
«Эта женщина спасла от смерти только козу, – писал мне шейх Заин-эд-дин Абу-Бекр Тайабади, – а ты освободил из плена семьдесят сайидов, – ты можешь быть вполне уверен, что за такое великое дело тебя в будущем ожидает великая награда».
Вещий сон исполнился: еще при моей жизни шесть моих сыновей сделались правителями.
Вскоре я получил от почтенного шейха Заин-эд-дина Абу-Бекра Тайабади другое письмо; в нем он писал, что Аллах поставил меня хранителем своего царства, а Посланник Аллаха вручил мне ключи от него.
Узбеки пылали враждой против меня, а от хакана Туклук-Тимура пришла еще одна грамота с приказанием убить меня; узбеки решили убить меня исподтишка и стали ждать удобного случая, чтобы покончить со мной.
Я стал опасаться измены со стороны окружавших меня амиров и под предлогом охоты выехал из Самарканда и укрылся на одном мазаре; я склонил голову на камень и крепко уснул; какая-то птица распростерла надо мной свои крылья и так прикрыла мою голову, что лучи солнца нисколько не беспокоили меня. Меня разбудил проходивший мимо гуртовщик баранов словами:
– Без бега [50] – ты бег.
Эти слова я принял за хорошее предзнаменование и отважился вернуться в Самарканд.
Толкование сновидений – одно из трех важнейших знаний, которыми обладали так называемые познающие арабы еще до Мухаммеда и которые остались ценными и после него: 1) знание генеалогий и исторических преданий (после Мухаммеда – хадисы); 2) толкование снов; особенно славился своими толкованиями первый халиф Абу-Бекр; 3) звездочетство и связанные с ним прорицания и пророчества (астрология). В «Автобиографии» широкой рукой разбросаны все три вида этих знаний. Шейх Заин-эд-дин Абу-Бекр Тайабади к традиционному толкованию снов прибавляет еще магическую обязанность: раскрывать перед Тимуром его провиденциальное назначение на земле в качестве джехангира.
50
Бег, бек, бий, бей – тюркское слово, значит: «государь, господин мой», употребляется для обозначения старшин рода, племени и феодалов средней руки.