Книга предсказателя
Шрифт:
— То есть, — начал я свою речь. — согласно вашей легенде, я должен, со всем своим «искреннем желанием», передать книгу любому из вас, и вы готовы за это щедро заплатить? — Жизель с Грогом заметно оживились, дружно закивали и заулыбались — А почему я должен в это поверить? Что мешает вам просто грохнуть меня, получив предмет вожделения?
— Серг, зачем так плохо о нас думаешь?! — прищурившись и запыхтев от возмущения, заговорил Грог. — Мы же не звери, в конце концов. Для нас главное — получить книгу. И поверь мне, я не пожалею для этого золота, да и не обеднею от этого. Отсыплю столько, сколько запросишь. А
— Да, да… Серж… — закивала она в ответ. — легко сделаю. Ты, главное — нам доверься и мы тебя не подведём.
— Хорошо, уговорили! — я хлопнул себя по коленкам и встал с дивана. — Рассказывайте, что делать?
Жизель подскочив, споро подошла ко мне.
— Тебе надо взять книгу в руки и передать её мне. И ты обязательно должен этого хотеть по-настоящему.
— Минуточку, а почему это он тебе её должен отдать? — заорал Грог вскакивая. — Кто здесь будущий король? Ты или я?
— Ты ей всё равно воспользоваться не сможешь. — возразила Жизель, посмотрев сверху вниз на подскочившего к ней Грога.
— Разберусь как-нибудь. — не уступал он. Кажется его откровенно злило поведение девушки и её амбиции, отчего лицо стало пунцово-красным, а маленькие глазки, гневно сверкая, словно были готовы испепелить собеседницу.
— Мы с тобой о чём договаривались? — ничуть не уступала Жизель. — Правильно! Мне достаётся книга, а ты становишься королём.
— Я так и хотел сделать, но ты задумала кинуть меня.
— Когда это я хотела тебя кинуть?
— А тогда, когда решила с ним уйти. — Грог яростно махнул рукой в мою сторону. Казалось, ещё немного и его терпению придёт конец.
— Дурак ты, для тебя же старалась — обиделась Жизель и снова уселась на диван. — вот и делай теперь с ней что хочешь! А я посмотрю, как у тебя это получится. — она отвернулась и, сложив руки на груди, продемонстрировала что ей вроде как всё равно.
— Вот и сделаю! — не унимался Грог. — Чего встал как вкопанный? Давай книгу!… — рявкнул он уже на меня.
От неожиданности я вздрогнул и подошёл к книге. — «А если снова шарахнет?» — промелькнула мысль, но выхода не было. Надо было срочно что-то делать, пока коротышка кулаки в ход не пустил. Тогда наверняка прибьёт или покалечит, всю жизнь на костылях ходить буду или вообще лёжа срать под себя, изображая растение.
Краткий передых пошёл мне на пользу. Боль почти совсем исчезла, а тело стало более-менее послушным. Присев и, зажмурившись, осторожно прикасаюсь к книге, но ничего не происходит. Открываю глаза, уже смелее беру её в руки. Встаю, медленно оборачиваюсь, глядя по сторонам. Вот оно! То, чего мне так сейчас не хватало. Взгляд упирается в стоящий между дверью балкона и спинкой дивана включённый торшер.
Улыбаюсь и, обходя рядом стоявшего коротышку, делаю несколько шагов к источнику света, как бы протирая книгу рукавом. Раз — бросаю книгу в угол. Два — хватаю торшер за палку. Три — начиная поворот, бью по батарее, отчего с него слетает абажур и разбивается лампа. В моих руках теперь словно электрическая пика, с острыми краями из разбитого и оголённого патрона, и, завершив поворот, резким колющим движением, со всей дури втыкаю его прямо в жирное, ненавистное пузо, насколько хватает сил и проворачиваю. На! Н-на! Книгу тебе! Получи. Задрали суки!
Далее всё происходит будто бы в замедленной съёмке: Периферическим зрением вижу побледневшее лицо Жизель и как она начинает вставать с дивана. Грог, получив в живот колюще, режущий удар с электрическим разрядом в придачу, падает, как подкошенный на спину и не подаёт признаков жизни. Вижу, как стремительно расползается тёмное пятно на обтянутом красной рубахой животе. Красное на красном. Красиво, почему-то думаю я и выкрикиваю победным кличем — комбо! — одновременно отбрасывая ненужные больше обломки самодельного оружия, успеваю повернуться и схватить вытянутой рукой за горло подбежавшую и визжащую что-то девицу.
Злость яростным пожаром полыхает во мне, сметая здравый смысл. Крепко ухватив Жизель за горло припечатываю её к стене и сжимаю руку ещё сильнее. Держу, ещё держу, откуда-то нашлись силы усилить давление и нажать ещё сильнее, не обращая внимания на слабеющие попытки сопротивления. Ненавижу! Тварь! Как же я тебя сейчас ненавижу! И только увидев неподдельный ужас в глазах уже почти не сопротивляющейся и посиневшей девушки, резко отпускаю и с недоумением смотрю на свои руки. Да что же это я? Я же ни зверь, ни убийца! Недоумённо смотрю как она сползая по стене и держась за горло мучительно кашляя, пытается выровнять хриплое дыхание.
Неожиданно из угла, где осталась, сиротливо лежать отброшенная книга, повеяло теплом и запахом ванили. Мы с успевшей прокашляться Жизель во все глаза уставились туда. Постепенно оно становилось ярче, запах и ощущение тепла усиливались и, еле слышно, на грани слуха раздавалось тихое шипение.
Свет разгорался всё ярче и ярче, медленно концентрируясь в одной точке. Казалось, что ещё чуть-чуть и книга воспламенится, но этого не произошло. Ярко светящаяся голубая точка, оторвалась от поверхности книги и поднялась в воздух, повиснув где-то в метре от пола, паря в неподвижности некоторое время, а потом раздался резкий хлопок, и яркая вспышка со свистом на мгновение осветила комнату.
Нас раскидало как котят по разным углам и даже могучего Грога смело с места и перекатывая, как осенний листок, протащило по комнате. Последнее, что я увидел — это то, как на месте, зависшего светящегося шарика, образуется большой овал, переливающийся голубовато-зелёным цветом.
Вспышка! В очередной раз отключаюсь…
Не знаю, сколько времени я был в отключке, но очнулся оттого, что кто-то, речитативом шептал над моим ухом непонятные слова на незнакомом языке, дребезжащим, старческим голосом. Словно читая молитву или заклинание. Первое, что я увидел, когда открыл глаза, заставило сделать попытку подскочить на месте. Но так как сил было недостаточно, а тело вновь терзала острая боль, я тут же со стоном, повалился обратно.
Грязно ругаясь, открываю глаза: На меня в упор смотрит худощавый, взъерошенный старикашка с карикатурными, большими и слегка выпученными глазами, в которых отражается вся мудрость мира. Крупный нос с горбинкой, выпуклой переносицей и загнутым вниз кончиком. Морщинистый высокий лоб, белая как лунь, негустая длинная, курчавая бородка. Добродушная улыбка, и прячущийся в тени шляпы с круглыми большими полями, участливый взгляд. Завершал образ чёрный, балахонистый то ли плащ, то ли пальто. Почему-то на ум пришло слово сюртук.