Книга секретов

Уэст Жаклин

Именно так и произошло с Олив. Вот только никакого дня, полного свободы и приключений, она не предвкушала, а проснулась разбитая, ноги сводило судорогой (всю ночь ей снилось, как разъяренная ведьма гонится за ней в огромном беличьем колесе). Крепко обняв Гершеля, потертого плюшевого медвежонка, Олив сказала себе, что это всего лишь кошмарный сон. Однако беда была в том, что содержание сна, за исключением колеса, могло оказаться вещим.

– Олив! – позвала снизу миссис Данвуди. – Ты уже опоздала на семнадцать целых пять десятых минуты и продолжаешь опаздывать!

Олив со вздохом сунула Гершеля обратно под одеяло. Она встала на кровати

во весь рост, немного покачалась на пружинящем матрасе и прыгнула так далеко, как только могла прыгнуть и никуда при этом не врезаться. Олив проделывала это каждое утро – на случай, если под кроватью поджидает нечто с длинными, цепкими нарисованными руками. Оказавшись в паре метров от опасного места, она нагнулась, чтобы заглянуть под пыльные оборки покрывала. Все чисто. Ни следа Аннабель. Шкаф Олив открыла отработанным движением – дерни и отскочи; если Аннабель прячется в шкафу, дверца тебя прикроет. Олив осторожно выглянула из-за дверцы: и в шкафу никакой Аннабель. Натянув чистую рубашку и тщательно спрятав очки под воротник, Олив вылетела из комнаты.

Даже ясным сентябрьским утром второй этаж старого особняка оставался темным и мрачным. Слабые лучи солнца поблескивали на рамах развешанных по стенам полотен. Пальцы Олив дернулись: искушение надеть очки и нырнуть в Иное место тянуло за собой, как ржавая молния тянет попавшую в замок прядку волос.

– Олив! – окликнула миссис Данвуди. – До начала учебного дня всего тридцать четыре минуты.

Бросив через плечо последний тоскливый взгляд, Олив направилась к лестнице, поскользнулась на верхней ступеньке и чудом ухватилась за перила, чтобы кубарем не покатиться вниз.

Поскольку сегодня был первый день Олив в средней школе, мистер Данвуди приготовил праздничный завтрак – блинчики. Миссис Данвуди поцеловала Олив в макушку и сказала, что та выглядит очень повзрослевшей. Потом мистер Данвуди заставил Олив позировать для фотографии – на крыльце, с рюкзаком и новеньким калькулятором в обнимку (тот мог даже графики рисовать!), и только после этого миссис Данвуди отвезла ее в школу – Олив все-таки пропустила автобус, и если бы она пошла пешком, то опоздала бы больше, чем на пятнадцать минут. При всем при этом ни родители, ни сама Олив (которая была еще более рассеянной, чем всегда) не заметили, что на ней все еще надеты пижамные штаны с розовыми пингвинами.

А вот ребята в школе заметили.

В классе покатились со смеху так, что даже в коридоре ученики остановились посмотреть, что же такое забавное творится. Один мальчик дохохотался до того, что лицо у него стало цвета красной фасоли, и его отправили в медпункт – подышать ингалятором от астмы.

Девочка с длинными темными волосами и острым носом – у которой, заметила Олив, глаза были накрашены – перегнулась через проход между партами.

– Они мерзкие, правда? – сочувственно спросила она. – Не обращай внимания. Я вот лично думаю, – продолжила она, пока Олив пыталась выдавить что-то в ответ, – что штанишки у тебя прелестные. Только, – здесь девочка заговорила громче, чтобы все услышали: – ты разве не в курсе, что детский сад в другом здании?

И все снова расхохотались, а Олив от души пожалела, что не может просочиться в щели в полу – к огрызкам от ластиков и грифельной пыли.

Дальше все стало только хуже. На втором уроке, когда полагалось встать и рассказать

о себе, Олив промямлила, что ей одиннадцать, что ее родители оба профессора математики, что они переехали в город в начале лета и что – поскольку больше ничего на ум ей не пришло – на животе над пупком у нее родимое пятно в форме поросенка. Чистая правда, но она, конечно, не собиралась никому сообщать об этом.

На третьем уроке Олив попросилась в туалет и так заблудилась, что почти час скиталась по зданию, пока не набрела на чулан за спортивным залом, где ее наконец отыскал добродушный уборщик.

На большой перемене Олив прокралась в столовую с таким чувством, словно в животе у нее стая бабочек выделывает мертвые петли. Все столики были уже заняты (по дороге в столовую Олив тоже успела заблудиться), а дети вопили, смеялись и таскали друг у друга с подносов еду. Растерянно моргая, Олив оглядывалась вокруг и спрашивала себя, хватит ли у нее храбрости, чтобы подсесть к кому-нибудь, и насколько опасно будет пойти в туалет и съесть обед в антисанитарных условиях. Но вдруг, словно заглохшая машина среди ревущих мчащихся автомобилей, из пучины хаоса вынырнул тихий столик.

За ним в полном одиночестве сидел взъерошенный мальчик в мутных, захватанных очках, с растрепанными каштановыми волосами и в футболке с большим синим драконом.

Большие синие драконы никогда еще не выглядели дружелюбнее, и Олив направилась прямиком к нему.

– Привет, Резерфорд, – сказала она, впервые за день улыбнувшись.

Резерфорд Дьюи поднял на нее глаза.

– Ты уже слышала про череп плиозавра, найденный на Юрском побережье?! – воскликнул он, не успела Олив плюхнуться на стул рядом.

Олив могла бы и сама задать ему немало вопросов («Где находится Юрское побережье?», «Что такое плевозавр?», «Его так назвали, потому что он плевался?»). Но единственный ответ, который она могла дать, был: «Нет». Поэтому так она и сказала.

– Завораживающая находка, – быстро и слегка в нос продолжил ее сосед, чей голос слегка заглушал непрожеванный куриный салат. – Один только череп имеет длину почти восемь футов [1] . Все тело плиозавра, вероятно, было длиной футов в пятьдесят [2] , что делает его вдвое крупнее косатки.

1

То есть 2,4 метра.

2

15,2 метра.

– Касатка – это же кит-убийца? – уточнила Олив, разворачивая свой сэндвич.

– Да, хотя прозвище «кит-убийца» отчасти несправедливо, косатка – не особенно кровожадное существо. К тому же все мы чьи-нибудь убийцы.

– Нет, мы… – Олив осеклась на полуслове, задумавшись, считать ли убийством уничтожение зла, сошедшего с картины.

Резерфорд проследил, как она откусывает первый краешек сэндвича.

– С чем у тебя сэндвич? – спросил он.

– С арахисовым маслом.