Книга шестая: Исход
Шрифт:
– Вот, значит, как выглядит этот коллективный разум в деле? – Президент побарабанил пальцами по тачпаду, нервно подергивая коленом. – Впечатляет… Представьте, Михаил Эдуардович, каких высот могла бы достичь Россия, обладая целой армией таких созданий…
Особист покосился на главу государства, бросив на того слегка удивленный взгляд.
– Что-то я не замечал за вами подобных имперских амбиций раньше.
– Просто мысли вслух, не более. Как думаете, мы можем доверять Секирину?
Этот вопрос настолько остро волновал главнокомандующего, что он даже оторвался от созерцания бойни, происходящей на экране, и вопросительно уставился
– Абсолютно исключено, – категорично отрезал старик.
– Почему? Он ведь пока еще не давал поводов усомниться в своей лояльности… – президент осекся, вспомнив события прошлого года, и поспешил исправиться, – я имею в виду, после своего второго пришествия.
– Он лоялен, пока у нас есть общий враг, – пояснил особист, словно ребенку. – Если удастся его устранить, то никаких дел с Россией он иметь более не захочет. Поверьте мне. И никаких рычагов давления на него не найдется.
– Никаких? – Президент вскинул бровь, напомнив этим жестом старику того прошлого себя, молодого и властного мужчину, который только начал свою борьбу за высший руководящий пост в стране. – А Галиуллин, Стрельцова и Буковина?
Теперь уже настала очередь Михаила Эдуардовича удивленно округлять глаза.
– Вы считаете, что Секирина можно таким образом склонить к сотрудничеству? Я бы не рекомендовал вам так рисковать, господин президент.
Последние слова были сказаны с таким нажимом, что глава государства не сумел сдержаться и неприязненно поморщился.
– Этот… это существо опаснее любого зверя, – продолжал старик, – и в тех рамках, в которые вы хотите его загнать, он взбунтуется очень скоро. Вы же не хотите второй Кровавой Зимы?
– Не хочу, – покладисто согласился национальный лидер, – но вы можете предложить иной способ?
– Пока не могу…
– Вот и я не могу. А времени на размышления у нас нет. Секирин слишком опасная переменная, которая может разрушить любое уравнение. Его нельзя уступать никому. Позволить ему найти друзей или союзников в других странах, будет настоящей преступной халатностью.
– В этом я с вами согласен. Но дергать за хвост столь жестокого хищника, может оказаться куда более худшим выбором.
– А у нас разве вообще есть этот выбор?
– Вы задаете мне слишком сложные вопросы, – особист развел руками, словно извиняясь за то, что не имеет ответов.
– И все-таки, вы работаете в этом направлении?
– Работаю, – согласился старик, – служба у меня такая.
– Вот и прекрасно… тогда обо всех успехах или неудачах прошу докладывать мне незамедлительно.
Глава 8
Время давно уже потеряло для меня значение, а мир превратился в одну бесконечную битву, которая вытеснила из разума все остальное. Для меня остался только пыл нечеловечески жестокой схватки и моя цель. Даже самих врагов я воспринимал не более чем неодушевленных пешек под управлением древнего некроманта.
Кстати, последнего я возблагодарил самыми жаркими словами за его тактику несовершенную тактику управления легионом мертвых. Поскольку он обращал в Приспешников лишь самых достойных и подходящих, самую многочисленную основу его армии составляли Кадавры. Приспешники ими командовали, отдавая приказы голосом, и с учетом того, что в создании обычных зомби Жрец превосходил меня на целые порядки, это была очень грозная сила. В
Но те времена давно минули, сейчас уже не средневековье, а Древнему противостоят такие же мертвецы. Я бы даже сказал – его же мертвецы. Ведь вместо того, чтобы тонуть в нескончаемом потоке Кадавров, я просто направо и налево бросал целые цунами из Тьмы, выбивая чужую энергию из мертвой плоти, как недавно сделал это с покойным Георгом. После этого на ногах оставались лишь вражеские Приспешники, которые составляли едва ли одну десятую часть от общего числа его воинов. Но с ними уже разбирались их бывшие подчиненные.
Зомби кидались на марионеток Древнего и разрывали их зубами и голыми руками до состояния окровавленного скелета. Так, чтобы на этих костях не осталось ни единой мышцы и связки, способной приводить трупы в движение. Главной нашей проблемой оставались одни только Морфы…
Целая прорва покойников, перешедших под мой контроль, конечно, сильно облегчили нам побег. Я не устаю спрашивать себя, как Темный мог допустить такую оплошность, отправив своих беззащитных Кадавров против меня. То ли в его время Жрецы не воевали между собой, то ли я первый кто до такого приема догадался, ведь, думается мне, некроманты играли роль полководцев, сидя где-то далеко от поля боя, и на передовую не спешили. Так что не могли показать свои возможности в самой гуще схватки. Ну, по крайней мере, мне это видится именно так. Или, еще оставался третий вариант, самый худший из всех – я просто до сих пор не понимал правила игры, в которую играет сумасшедшая древняя тварь.
В общем, в обширном шевелящемся море из покойников то и дело вязли даже Измененные, невзирая на их подавляющую мощь. Окажись эти мутанты в толпе простых людей, и вокруг них мгновенно бы образовались кровавые просеки, потому что каждый взмах когтистой лапы уносил бы десятки жизней за раз. Но с уже мертвыми этот фокус не работал. Кадавры, конечно же, так же разлетались неопрятными кусками и багровыми ошметками, но в отличие от живых, такая мелочь не могла остановить их напора. Так что пока Морфы рвали на конфетти собственную армию Древнего, мы с солдатами выжимали все ресурсы своих организмов, пытались от них оторваться.
Еще невероятно спасала тройка Измененных, которых я сумел поднять под свои знамена. Хоть они и не были такими проворными и умными, как элита Темного, но все равно невероятно выручали нас, когда требовалось выиграть время. Правда, одного из них я вскоре безвозвратно потерял, оставив прикрывать наш отход. Едва расстояние между нами увеличилось на тридцать или сорок метров, он перестал слышать мои мысленные приказы и стал легкой добычей для врагов. Бывшие собратья разорвали его в такие лохмотья, что он оказался попросту бесполезен. И эта потеря сильно ударила по обороноспособности отряда. Я ведь наивно полагал, что он сумеет задержать чудищ подольше, но сразу после этого осознал, что такое ничтожное преимущество, которое твари преодолевали за каких-то два прыжка, не стоило того, чтобы терять столь ценные боевые единицы.