Книга шестая: Исход
Шрифт:
«Вал» в моих руках судорожно дергал затвором, безошибочно укладывая пули в цель. Морфам такое приветствие причиняло достаточно неудобств, чтобы они начинали пытаться уйти с линии огня, и тогда они начали прыгать в окна близлежащих зданий, чтобы внезапно выскочить снова. Это несколько замедлило их продвижение, но не остановило полностью. И когда они подошли вплотную, в наших рядах началось настоящее акробатическое представление. Пытаться держать удар от такого монстра, было делом совершенно гиблым, так что нам оставалось только совершать отчаянные прыжки и кувырки, в отчаянных попытках увернуться от бритвенных длинных когтей.
Не всегда это удавалось, поскольку превосходство
Вот я взял под прицел отвратительную морду Морфа, который внешне походил на какую-то вытянутую ящерицу, и вдавил спусковой крючок. Полыхающая огненным метеором от контакта с воздухом пуля залетела ему точно в глаз, раскидав вокруг раны жарко тлеющие огоньки. Тварь взвилась, встав на задние лапы, словно могла испытать боль, и попыталась отпрыгнуть куда-то в сторону, за спины своих товарок, но лично я не сильно уступал ей в скорости, поэтому успел разрядить и весь остаток магазина в ее брюхо.
Химическое пламя поедало плоть монстра, медленно погружаясь в нее, словно в таящий лед, и Измененный постепенно затихал на перепачканном асфальте, пока огонь сжигал остатки Силы в его теле. Тут же мне пришлось отбросить автомат в руки ближайшего зомби, чтобы не напороться на ствол, и уйти в длинный перекат, избегая просвистевших над головой чужих когтей. Тугая струя воздуха погладила затылок, показывая насколько близко прошла лапа чудища, и я, перекувыркнувшись через голову, снова вскочил на ноги. В то место где я оказался, секундой ранее другой мертвец забросил свой «Вал», так что как только каркасный приклад автомата ткнулся мне в плечо, я тут же перехватил его и открыл огонь по едва не зацепившему меня монстру.
Казалось поразительным, насколько быстро я приучился биться против этих жутковатых тварей. Я расстреливал уже третий магазин, а меня еще ни одна из них не сумела зацепить. Это ли не показатель растущего мастерства?
Но, к сожалению, Морфов было слишком много, чтобы мы могли разделаться с ними в одиннадцать стволов. Они кружили вокруг нас в смертоносной карусели, полосуя загнутыми когтями воздух и клацая в считанных миллиметрах от нас своими острыми клыками, но мы не только умудрялись держать оборону, но еще и оберегать хрупкие человеческие жизни доверившихся людей. Восемь… их осталось всего восемь. Я представлял спецназовцев едва тлеющими огоньками свечей, которые я пытался закрыть ладонью от бушующего шторма, способного задуть их все разом только одним единственным своим порывом. Но я прикладывал все усилия, чтобы сберечь бойцов и вернуть их если не в целости, то хотя бы в относительной сохранности на родину. Просто… просто потому что доказывал в первую очередь самому себе, что я не бездушный убийца и маньяк. Что я не только способен отнимать жизни, но и защитить тех, кто сражается со мной плечом к плечу. Ведь если я не сумею сберечь их, то как мне можно доверять заботу о Вике? Так что этот безумный уличный бой с нежитью был для меня не просто безудержной мясорубкой, а чем-то невероятно личным. Это была схватка с самим собой, которую я обязан был выиграть. Сражение за право быть счастливым, убедить себя, что я достоин!
И снова отчаянный круговорот бойни захлестнул меня, пытаясь утопить в своем неистовстве. Я напрягал каждую клеточку своего мозга, чтобы видеть и целиком контролировать происходящее на небольшом пятачке пространства, ставшего полем
Похоже, пора было прибегать к оружию последнего шанса, так сказать…
Марионетки снова совершили непостижимый для простых смертных финт, перебросив своим товарищам автоматы, и выхватили припрятанные до поры «Фениксы». Да, огонь чреват для нас ничуть не меньше, чем для вражеских покойников, но какой у нас оставался выбор? Только быть разорванными натравленной нежитью…
Сразу полдесятка Приспешников рванули петли, инициируя химическую реакцию в зажигательных шашках, и во все стороны полетели жгучие пламенные сгустки. Мы принялись щедро заливать огнем пространство вокруг, запирая самих же себя в полыхающую ловушку. Но это же и дало нам короткую передышку, необходимую мне для обдумывания дальнейших действий.
Морфы, завидев с каждым мигом все жарче разгорающиеся языки раскаленного огня, шарахнулись в стороны, прекратив на некоторое время свои попытки превратить нас в фарш. Сколько там горят шашки? Нулевой вроде говорил, что до пятнадцати минут, значит, время есть…
Несколько огненных гейзеров попали своими брызгами на Измененных, и те, обезумев, рванули кто куда, врезаясь в брошенные машины, стены и своих же сородичей. Но я не успел толком позлорадствовать над Древним, который наверняка тоже испытывал не самые приятные чувства от того, что его приближенные монстрики сейчас корчатся в огне, потому что двое из моих марионеток тоже вляпались в горючую смесь, превращаясь в ходячие факелы.
Меня скрутило, словно от невероятно сильной зубной боли, когда разом сводит всю челюсть, отдавая в мозг. И даже состояние ускорения не могло притупить этих непередаваемых ощущений. Благо, что буйство схватки немного поутухло, и Морфы не решались пересекать границу кривого полыхающего круга, который мы начертали вокруг себя. Мутанты пытались, конечно, запрыгнуть по стенам соседних домов, но мы с мертвыми успевали пресекать все эти поползновения, отстреливая монстрам пальцы.
– Связь есть с командованием?! – Спросил я у Нулевого, пользуясь передышкой, ненадолго вынырнув из ускорения. – Нам могут помочь?
– Сейчас! Пять сек! – Ответил спецназовец, и принялся что-то бубнить под маской. А уже через десяток секунд грязно выругался. – Говно вареное! Поблизости нет техники, которая могла бы нас эвакуировать! Только по морю, но до него мы не дойдем…
– Дойдем, – упрямо возразил я, разглядывая корчащегося за пределами нашего круга Морфа, на спине которого весело плясал огонь. Это единственная тварь, которую мы сумели сильно зацепить «Фениксами», и приводившая его в движение Тьма быстро сгорала в гигантской туше.
Если моя задумка провалится, то можно поставить большой и жирный крест на намерении вывести из этой западни людей. Равно как и выйти из нее самому. Но надежда штука упрямая, она умирает, обычно, самой последней. Так что я трепетно лелеял ее остатки, с нетерпением ожидая, когда же наконец догорит химическая смесь на огромном мускулистом теле.
Когда это наконец случилось, я бросил к неподвижным останкам монстра сразу десяток щупалец Мрака, которые мгновенно распались, стоило им коснуться огня. Выматерившись по-черному, я повторил попытку, направив Силу по высокой дуге, чтобы обойти пламя, и принялся тоннами вливать ее в распластанный труп создания некроманта.