Книга шестая: Исход
Шрифт:
– Плохо…
– Не то слово. – Поддакнул собеседник. – Персонал объекта наблюдает за ним с помощью различных приборов, но пока ни один из них не смог ничего зафиксировать. Хоть мы и видим глазами, что там происходит, но суть происходящего для нас является полнейшей мистикой.
Президент немного помолчал, быстро пролистывая материалы, а потом захлопнул папку и отложил ее.
– Михаил Эдуардович, – тихо сказал он, – вы уже видели первый боеспособный образец Аида?
– Видел, – коротко кивнул старик.
– И что думаете?
– Думаю, что это настолько же ужасно, насколько поразительно. – Особист немного
– Просто поразительно… – президент потер ладонями усталое лицо, пытаясь взбодрить себя и привести мысли в порядок. – Какой мощный козырь мы дали Секирину, целиком и полностью доверившись ему…
– Вы дали.
– Что?!
– Это было ваше решение, господин главнокомандующий, от которого, если помните, я пытался вас накануне отговорить.
Национальный лидер неприкрыто скрипнул зубами, внутренне негодуя от почти хамской откровенности своего собеседника, но спорить не стал. Это ведь действительно была целиком его инициатива, хотя все остальные советники чуть ли не в один голос протестовали против того, чтобы связываться с Аидом.
– Но посмотрите на это с другой стороны, – внезапно продолжил старик, заставив президента удивленно на него воззриться. – За сколько Секирин создал первый «исправный» образец?
– Не знаю… я не засекал.
– Я вам скажу. За три часа и одиннадцать минут. Меньше половины стандартной заводской смены понадобилось ему, чтобы создать оружие, превосходящее любые передовые наступательные и оборонительные средства целого мира. А вы знаете, к примеру, сколько времени занимает технический процесс изготовления простого современного танка, включая выточку двигателя, создание электроники, отливку брони и сборку с подгонкой деталей?
– Месяц, – коротко ответил глава, уже начиная подозревать, к какому выводу его подводит особист.
– Верно. Тридцать четыре дня, если быть точным. А этот, – палец старика указал на монитор, – способен клепать таких монстров чуть ли не по десятку в сутки. И знаете, что сказали психологи и физиогномисты, наблюдавшие за Аидом? Судя по его мимике, от этого процесса он получает искреннее удовольствие, сравнимое с наркоманским. Так что можно сыграть на одном только этом его факте, дав Секирину то, чего он так желает. Такой вклад в оборону страны будет попросту неоценим.
– Это, конечно, был бы великолепный козырь на любом поле боя, – с сомнением протянул хозяин кабинета, – но ведь помимо суши есть еще вода и воздух. Там такого преимущества уже не будет.
– Самолеты не зависают над облаками, – возразил старый особист, – а кораблям нужно заходить в порты. Они бесполезны без обширной инфраструктуры, которая в свою очередь находится именно на земле. Да и насколько нам
Президенту не понравился милитаристический уклон мыслей пожилого собеседника, но тот факт, что он все-таки изменил свое мнение и признал правоту главы государства, сильно грел душу. Оставалось надеяться, что и остальные тоже постепенно уверуют в успех этой затеи, и национальный лидер, наконец, перестанет себя ощущать так, словно он в одиночку пытается идти против течения…
Глава 15
Преобразование всех добровольцев я закончил глубокой ночью следующего дня. На первых девятерых я набил руку, став чувствовать себя бывалым профессионалом в этом деле, а на последнем – на Дамире, постарался показать все то мастерство, что сумел обрести. На своего старого приятеля я потратил на целые порядки больше сил и времени, стремясь создать настоящий шедевр, ведь для той особой миссии, что я собирался ему поручить, меньшее не годилось.
И задуманное, как мне кажется, удалось мне в полной мене. Дамир действительно стал жемчужиной моего отряда, что можно было заметить просто взглядом со стороны. Помимо того, что он превосходил своих остальных собратьев размером, совсем чуть-чуть не дотягивая до средней такой лошади, но самым главным было то, что в его змееподобных глазах с вертикальными зрачками светилось гораздо больше разума, чем в ком бы то ни было из Измененных. Так что со своей главное задачей, я считаю, мне удалось справиться полностью.
Из более чем трех сотен зэков, прикованными к койке довелось побывать только двум. То есть, грубо говоря, целая треть узников оказалась невостребованной. Из тех же уголовников, к кому удача оказалась менее благосклонна, примерно пятьдесят не пережили моих экспериментов, и отправились в лучший из миров, отвечать за свершенные ими преступления. А остальные, из числа тех, кому не посчастливилось послужить источником страха для преобразования моих легионеров, скорее всего никогда не вернутся в норму. Думаю, что до конца своих дней они обречены остаться умалишенными и пускающими слюни дурачками, не способными даже к элементарному самообслуживанию. Их психике был нанесен слишком суровый удар, помочь оправиться от которого не сумеет медицина ни одной даже самой развитой страны. Человеческий мозг слишком сложно устроенная и тонкая штуковина, и, несмотря на все знания о нем, разобраться, что именно я сломал внутри своими экспериментами, не сумеет ни один даже самый талантливый специалист.
Те же, кто оставался в запасе и не успел еще посетить «пыточную», можно сказать, были абсолютными счастливчиками. Я бы посоветовал им приобрести лотерейные билетики, да кто ж им это позволит?
Выйдя в коридор, я вдруг обратил внимание, насколько тесны здесь стены и низки потолки. Если для людей такая планировка не доставляла совершенно никаких неудобств, позволяя одновременно разойтись сразу троим и не задеть друг друга плечами, то вот Измененные тут помещались с большим трудом. Особенно Дамир. Ему приходилось едва ли не ползти на брюхе, чтобы торчащими на голове наростами не скрести по побеленному потолку.