Книга шифров. Тайная история шифров и их расшифровки
Шрифт:
Почти год спустя американские криптоаналитики дешифровали сообщение, в котором был указан предполагаемый маршрут посещения северных Соломоновых островов адмиралом Исороку Ямамото, главнокомандующим японским флотом. Нимиц, чтобы перехватить и сбить самолет Ямамото, решил послать истребители. Ямамото, известный своей маниакальной пунктуальностью, прибыл к месту своего назначения точно по графику, в 8.00 утра, как и было указано в перехваченном сообщении. Там-то и встретили его восемнадцать американских истребителей Р-38, которые сумели уничтожить одну из наиболее влиятельных фигур японского верховного командования.
Несмотря на то что и японский шифр «Пурпурный», и немецкий шифр «Энигма» были в конце концов раскрыты, но первоначально они обеспечивали безопасность связи, и для американских и британских криптоаналитиков оказались
Подлинная стойкость и возможности применения машинных шифров была продемонстрирована шифровальной машиной Турех (или Туре X), которая применялась в британской армии и воздушных силах, а также шифровальной машиной SIGABA (или М-43-С), которая использовалась в американских войсках. Обе они были сложнее Энигмы, обеими пользовались так, как следовало, а потому взломать их не удалось на протяжении всей войны. Криптографы союзников были уверены, что сложные шифры электромеханических шифровальных машин могут обеспечить надежную и безопасную связь. Но сложные машинные шифры — это не единственный способ обеспечения безопасности связи. И действительно, одна из наиболее надежных и стойких форм шифрования, которой пользовались во Второй мировой войне, была также одной из самых простых.
Во время тихоокеанской кампании американские военные стали понимать, что шифровальным машинам, таким как SIGABA, присущ принципиальный недостаток. Хотя электромеханическое зашифровывание давало сравнительно высокий уровень стойкости, оно происходило мучительно медленно. Сообщение следовало вводить в машину букву за буквой, далее буква за буквой выписывать то, что получалось в результате зашифровывания, а затем весь шифртекст должен был передаваться радистом. При получении зашифрованного сообщения радист должен был передать его шифровальщику, который выбирал правильный ключ и вводил зашифрованный текст в машину, выписывая буква за буквой получающийся текст. Эту непростую операцию можно выполнять в штабе или на борту корабля, когда позволяет время и есть для этого место, но если вокруг враги и обстановка напряженная, как то было, к примеру, на островах в Тихом океане, машинное шифрование не годится. Один из военных корреспондентов так описывал трудности осуществления связи в разгар сражения в джунглях: «Когда бой шел на пятачке, все должно было делаться в доли секунды. Для зашифровывания и расшифровывания времени не было. В такие моменты последней надеждой оставалась английская речь — и чем грубее, тем лучше». К несчастью для американцев, многие японские солдаты учились в американских колледжах и достаточно свободно говорили — и ругались — по-английски. Ценная информация об американской стратегии и тактике попала в руки противника.
Одним из первых, кто постарался решить эту проблему, был Филипп Джонстон, инженер, живущий в Лос-Анджелесе; он был слишком стар, чтобы участвовать в войне, но тем не менее хотел послужить своей стране. В начале 1942 года он приступил к разработке системы шифрования, вдохновленный собственным опытом, вынесенным из детства. Сын протестантского миссионера, Джонстон рос в резервациях индейцев племени навахо в Аризоне, в результате чего он полностью воспринял культуру навахо. Он был одним из немногих людей, свободно говорящих на их языке, что позволяло ему выступать в качестве переводчика при переговорах между индейцами навахо и правительственными чиновниками. Его деятельность в этом качестве достигла кульминации во время поездки в Белый дом, когда девятилетний Джонстон переводил для двух индейцев навахо, которые просили президента Теодора Рузвельта о более справедливом обращении с их народом. Полностью осознавая, насколько этот язык был непонятным для всех, кто не являлся членом племени, Джонстону пришла в голову идея, что язык индейцев навахо, или любых других аборигенов, мог бы служить в качестве практически нераскрываемого кода. Если бы в каждом батальоне на Тихом океане служили два коренных жителя Америки, то безопасная связь была бы гарантирована.
Он подал эту мысль подполковнику Джеймсу Е. Джонсу, начальнику связи района в Кемп-Эллиоте,
Однако перед этим подполковник Джонс и Филипп Джонстон должны были решить, следовало ли привлечь для этого индейцев на-вахо или выбрать другое племя. В своей первой демонстрации Джонстон использовал индейцев навахо, поскольку он был лично знаком с этим племенем, но совсем необязательно, что они были наилучшим выбором. Самым важным критерием отбора был просто вопрос численности: морякам нужно было найти племя индейцев, которое могло бы дать много мужчин, свободно говорящих по-английски и грамотных. Отсутствие правительственных субсидий означало, что процент грамотного населения в большинстве резерваций был крайне низок, и потому все внимание было сосредоточено на четырех самых крупных племенах: навахо, сиу, чиппева и пима-папаго.
Самым большим по численности, однако наименее грамотным было племя навахо, в то время как индейцы племени пима-папаго были самыми грамотными, но в тоже время самыми малочисленными. Какого-либо явного преимущества ни у одного из этих четырех племен не было, поэтому в конечном счете решение было принято, основываясь на ином решающем факторе. Как было указано в официальном отчете относительно предложения Джонстона:
Племя навахо — это единственное племя в Соединенных Штатах, которое не осаждали немецкие студенты в последние двадцать лет. Эти немцы, изучавшие различные племенные диалекты под видом молодых художников, антропологов и т. п., без сомнения, хорошо овладели диалектами всех племен, за исключением племени навахо. По этой причине навахо является единственным племенем, способным обеспечить полную безопасность для рассматриваемого вида деятельности. Следует также указать, что диалект племени навахо совершенно непонятен для всех других племен и для всех других людей, за исключением 28 американцев, которые специализировались в этом диалекте. Данный диалект эквивалентен секретному коду для противника и превосходно подходит для обеспечения быстрой секретной связи.
Ко времени вступления Америки во Вторую мировую войну индейцы навахо жили в суровых условиях и считались низшими, второсортными людьми. И все же совет племен навахо поддержал деятельность правительства и объявил о своей лояльности: «Нет больших патриотов, чем коренные американцы». Индейцы навахо так стремились воевать, что некоторые из них лгали о своем возрасте или, чтобы набрать минимальный необходимый вес 55 кг, поедали бананы гроздьями и выпивали огромные количества воды. Не возникало также никаких сложностей в поиске подходящих кандидатов, которые бы пожелали служить в качестве радистов.
Через четыре месяца после бомбардировки Перл Харбора 29 индейцев навахо, — некоторым из них было всего лишь пятнадцать лет, — приступили к обучению на восьминедельных курсах связи с морскими пехотинцами.
Но до начала обучения в корпусе морской пехоты следовало преодолеть затруднение, связанное с языком коренных американцев. В северной Франции во время Первой мировой войны капитан Е.В. Хорнер из батальона D 141-го пехотного полка приказал использовать в качестве радистов восемь мужчин из племени чокто. Ясно, что никто из противников не понимал их языка, поэтому язык чокто обеспечивал безопасную связь. Однако этой системе шифрования был присущ принципиальный недостаток, поскольку в языке чокто не было эквивалентов, используемых в армейском жаргоне. Так что конкретный технический термин в сообщении при переводе на языке чокто мог выражаться расплывчатой фразой, в результате чего существовала опасность, что получатель неправильно его поймет.