Книга Сивилл
Шрифт:
Глава 7. Незнакомец
Феодосия подоила овцу, нарубила ягнятину небольшими кусками, посыпала ее солью, добавила лук, чеснок и сушеные травы, растертые между пальцев, сложила мясо в горшок, залила молоком и поставила на очаг. Ей хотелось побаловать Алексайо любимым блюдом, но стряпуха она была неважная. Частенько задумывалась, а такое кушанье требовало особого внимания – надо было следить за огнем в очаге. Чуть отвлечешься, и молоко выкипит. Она очень любила мужа и надеялась, что похлебка получится не хуже той, какой угощала их его мать. Теперь она была женой, и это было интересно и удивительно. Особенно приятно было не знать, что случится: придет ли Алексайо на
Неожиданно дверь распахнулась – она даже засмеялась, так ее радовали всякие неожиданности, – и в дом вбежал привратник храма. Он запыхался и был испуган.
– Дафна умоляет тебя немедленно пожаловать, – сказал он без приветствия. – К ней пришел кто-то… Она велела бежать за тобой.
– Да ведь я теперь ничего не знаю, – удивилась Феодосия. – Какой от меня толк? Я ведь замужем, уже не девственница.
– Пойдем, пойдем! – твердил привратник. – Не моего ума дело. Сивилла велела привести тебя.
Феодосия помедлила секунду, сняла ухватом горшок с очага, поставила его на пол, прикрыв доской, на которой резала лук, и бросилась из дверей вслед за привратником.
В храме было прохладно и сумрачно. Дафна сидела на своем треножнике. Напротив нее на клисмосе [5] отдыхал мужчина лет сорока. Он был бос, небрит и запылен. Седеющие волосы покрывала грязноватая повязка. Оба молчали. Феодосия бросилась в глубину храма и тотчас же вернулась с кувшином и чашей. Она налила вина и подала посетителю со словами:
5
Стул с выгнутой спинкой и вывернутыми наружу ножками.
– Выпей, господин! Ты устал с дороги!
Мужчина взял чашу и выпил с удовольствием.
– Чем мы можем служить тебе?
– Как обычно, – ответил тот.
– Ты пришел из-за меня, – сказала Феодосия. – Дафна ни в чем не виновата. Она старается, как может.
– А ты почему не стараешься? – спросил посетитель и сурово поглядел Феодосии в глаза.
Она не отвела взгляд:
– Любовь, мой господин! Ты знаешь, как это бывает… но ведь я расплатилась – я больше не вижу будущего.
– Жаль… – ответил тот. – Ты мне всегда нравилась. Даже и сейчас еще нравишься. Как ты меня узнала?
– Глаза моей души ослепли, – медленно сказала Феодосия, – но глаза тела видят. Я не могла ошибиться. И Дафна чувствует твое присутствие. Вот она сидит как статуя, совсем потеряла соображение. Встань, Дафна! Поклонись господину.
Дафна резко вскочила, всплеснула руками и потеряла сознание. Аполлон легко подхватил ее и уложил на пол.
– Ты предпочла мне мальчишку-скульптора, – сказал он. – Я пришел отомстить, но передумал. Вообще-то я измен не прощаю, но ты была так забавна, двухлетняя, когда лепетала пророчества, едва умея говорить. Я часто смеялся, стараясь понять твои слова. Не бойся! Я не сделаю плохого ни тебе, ни ему. Прощай! Раз в год ты даже можешь спросить что-нибудь важное, и тебе откроется. Только один раз в год! Мужу не изменяй. Он не так снисходителен, как я. Он не простит.
Бог повернулся и исчез в дверном проеме.
Феодосия набрала в рот вина прямо из горлышка кувшина и прыснула в лицо Дафне, лежащей без чувств.
Глава 8. Обет
Посыльный прибыл к храму в полдень. У входа не было ни души, тяжелая дверь отворена. Он немного помедлил и прошел внутрь, слегка прикрыв за собой массивную створку. На треножнике у очага, величественно выпрямившись, сидела немолодая женщина. Посыльный низко поклонился и вручил ей ларец с дарами храму. Она открыла сундучок, не пересчитывая прикоснулась к монетам, достала небольшую сфендону [6] , украшенную жемчужинами, кивнула и велела посыльному поставить подарок на столик в глубине святилища.
6
Головное украшение в форме полумесяца.
– Что хочет узнать твоя госпожа?
– Супруг моей госпожи отплыл на восток шесть лет назад. Мы не знаем, жив ли он…
Внезапно дверь распахнулась настежь, и ворвался мальчишка лет десяти. С порога он крикнул старухе:
– Дафна! Мама просит чесалку для шерсти. Наша сломалась. То есть я ее случайно сломал. Ох и разозлилась же она! Дала бы подзатыльник, если бы я не увернулся. Велела взять у тебя. Завтра отец сходит на рынок и купит новую.
– Ты опять врываешься без спросу! – гневно сказала сивилла. – Где привратник? Я сто раз велела ему не пускать тебя во время предсказаний.
– Привратник задремал под орехом, – сбавляя тон, сказал мальчик. – Он хворает. Разве ты не знаешь? У него жар…
– Ладно. Ступай домой, скажи Феодосии, чтобы пришла. А чесалку я дам ей самой, когда освобожусь.
Мальчик убежал, и сивилла жестом приказала гонцу продолжать рассказ.
– К моей госпоже сватается богатый и могущественный человек. Он говорит, что муж госпожи утонул и она свободна. А если так, ее отказ выйти за него замуж оскорбителен. Она просит оракула сказать, жив ли ее супруг, вернется ли он к семье. И если жив и вернется, то как ей избежать брака с гневливым чужестранцем. Госпожа моя богата и красива. Мужчина этот уже теряет терпение. Он приплывает к нам по три раза в месяц, окруженный толпой друзей и рабов, привозит подарки, льстит, угрожает и даже заходил уже один раз в гинекей [7] , и служанки еле умолили его вернуться к столу, где для них всегда готовят пиршество.
7
Женские покои в доме.
– Муж твоей госпожи жив и вернется, – твердо сказала сивилла.
Тут в храм вошла женщина в дорийском хитоне. Она раскраснелась от быстрой ходьбы и показалась гонцу молодой и красивой. Он даже подивился, что у нее есть десятилетний сын. Феодосия подошла к Дафне, и они начали шептаться.
Наконец сивилла сказала:
– Передай госпоже, что муж ее вернется. Пусть дожидается. А тому мужчине пусть скажет, что она согласна, но раз ее муж умер, она, как добродетельная жена, дает клятву соткать в его память погребальное покрывало. Как соткет, так будет свободна от своего прежнего брачного обета. И он должен подождать, чтобы не гневить Афину.
Гонец низко поклонился и пошел к дверям.
– Твою госпожу ведь зовут Пенелопой, – сказала ему вслед Феодосия. – Она была замечательной ткачихой еще в доме своего дяди Тиндарея. Вот пусть и ткет покров, лучший из всех, какие были сотканы в Элладе. Никто не удивится, что получается не быстро. А когда Одиссей вернется, напомни ему, что он задолжал Дельфийскому оракулу. Чтобы не забыл одарить храм, не скупясь.
Посыльный ушел. Женщины остались одни.
– Что мне делать, сивилла? – спросила Феодосия. – Все дети как дети, а этот Андроник как ураган. Все в доме переломал…