Книга советов по выживанию в школе
Шрифт:
Постарайся все-таки не свернуть себе шею лет до шестнадцати. Поскольку где-то в этом возрасте ты вдруг осознаешь, что тебе уже не очень интересны все эти гонки в ваннах и катания на крышах лифтов. Ты поймешь, что в жизни имеется целая куча более важных вещей и более достойных развлечений. Главное — до шестнадцати лет дотянуть. Ну а если ты все-таки угробился — не расстраивайся! Твое место в жизни займут более достойные и более умные. Потому что место пусто не бывает. Оно такое. А до шестнадцати лет почаще включай мозги. И постарайся, постарайся не угробиться! Жизнь тебе еще пригодится.
_______орога. На дороге лежу я. Справа лежит Дюшка. Мы
играем. На две банки газировки. Кто раньше свалит.
Темно.
Из-за моста появляется грузовик. С моей стороны.
Я не выдерживаю первым. Проигрываю две банки.
Дюшка доволен.
Дюшка погибнет позже. Тогда, ночью на дороге, у него впереди было еще целых десять лет жизни.
Глава 9 УЧИТЕЛЯ
Наследники Торквелл. ады
ИНФОРМАЦИЯ j———^
Торквемада Томазо (1420–1498) — глава испанской инквизиции, повинен в казнях и преследованиях десятков тысяч людей.
lbсли вас достала дама,
'JRa, что пляшет у доски,!<Синьте в эту даму стулом, "Вот лекарство от тоски!
Q-Ladnucb на парте
[ПРИМЕР
Девочка со второго класса мечтала стать учительницей. Ей повезло — она жила в большом селе, училась в маленькой школе, учителями были по большей части добрые и милые бабушки. Дети были спокойны, бабушек не доводили — в провинции традиционно сильно уважение к старшим, учились более-менее нормально, тишь да гладь, да благодать. Педагогические бабушки пользовались всеобщим почтением у сельских жителей, никто не отказывался нарубить дров или окучить забесплатно картошку.
Девочка смотрела на все это благоденствие и думала, как здорово быть учителем в нашей стране. И на протяжении всех десяти лет обучения готовилась к поступлению в институт.
С нетерпением ждала выпускного. После выпускного собрала чемодан и отправилась поступать. В столицу. На филфак.
Поступила. Училась. Закончила с отличием. Распределили в небольшой областной город. Но вакансий не было, девочку отправили в вечернюю школу. Которая мало походила на вечерние школы, воспетые в шедеврах отечественного кинематографа. Обучались в школе в основном ребята, имевшие в прошлом нелады с законом. Девочке пришлось нелегко. Ой как нелегко. Через два года вакансия открылась, но тоже отнюдь не в элитном учебном заведении, В школе для детей с задержками в умственном развитии.
Большим преимуществом было то, что школа была дневная. Девочка стиснула зубы и отправилась поднимать культуру великого и могучего среди детей с умственными задержками. Девочка была предана своему призванию до конца.
Через пять лет из стен этой школы вышла великая, могучая и блистательная Василиса Валентиновна Лимбоцкая. Имя которой наполняло сердца нерадивых учеников священным трепетом. Взгляд которой гипнотизировал и повергал в свинцовую неподвижность самых отпетых хулиганов. Голос которой звучал, как трубы Страшного суда — мощно, раскатисто и неотвратимо.
Которая могла вдолбить основы русского языка в голову самого закостенелого лодыря и бездельника.
Итак, учителя.
После учеников учителя — самое малоприятное в любом учебном заведении. В большинстве случаев.
После десяти лет обучения мне лично казалось, что в школу идут работать все, кого по причине излишней жестокости не взяли в вивисекторы.
Кто по причине… скажем так, общей недалекости проскочил мимо нарядных ворот конно-балетной академии.
Кого по причине общей нравственной недостаточности выгнали из передвижного шоу «Монстры тысячелетия».
Я тут, конечно, преувеличиваю немножко — вменяемые педагоги тоже попадаются, но их почему-то меньшинство.
Очень мало. Впрочем, так, наверное, и должно быть. По-настоящему хорошего ведь всегда мало. Везде. Почему школа должна быть исключением из этого вселенского правила?
Вивисекция — операция на живом организме с целью изучения методов лечения.
У\Лы живем на одной стороне Земли и видим одну сторону Луны, а американцы живут на другой стороне Земли и видят другую сторону Луны.
Изречение учителя физики
Какие бывают у нас педагоги? Разные. Но начнем с моей любимой разновидности. Учитель-садист.
Садист он, естественно, не потому, что обожает загонять своим ученикам под ногти раскаленные иголки, лупит их по согбенным спинам кошкой-семихвосткой, ставит на горох и заставляет при этом рассказывать таблицу умножения. Отнюдь. Школьный садист в большинстве своем другой. Это садист более тонкий, я бы сказал, этакий моральный садист, он даже голос и то редко повышает. Для него размазать ученика, подчеркнуть нехватку ума или даже какой-нибудь физический недостаток — вот песня. После этого садист хорошо и спокойно спит, в достаточном объеме выделяет желудочный сок и желчь.
Только вот настоящих садистов, садистов со вкусом, в школе не так уж много. Ведь для того, чтобы быть садистом, нужен особый человеконенавистнический талант, а такой талант редок.
Однако каждый, кому повезло учиться в обычном муниципальном общеобразовательном учреждении, может рассказать пару содрогательных историй о таких талантах.
Каждый припомнит несколько малоприятных прозвищ, что-то вроде Зверь, Базеда или Овчарка.
Каждый вспомнит, как ему хотелось провалиться сквозь парту во время опроса по химии. Под режущим, как лазерный луч, взглядом химички.