Книга тайн
Шрифт:
Екатерина.
Мая 16 числа 1775 г.
Из села Коломенского, в семи верстах от Москвы».
Здесь необходимо внести точность в даты.
Как мы сказали, эскадра Грейга прибыла в Кронштадт 22 мая; письмо же написано за неделю до этого. Никакой мистики в сем факте нет, и императрица подтверждает это своей фразой: «о чем я сего числа уведомилась». Да, пока эскадра огибала Европу, к Екатерине по суху был отправлен специальный гонец, который и доставил весть о захвате самозванки.
Получив рескрипт, Грейг тайно, ночью, переправил принцессу в Петропавловскую крепость, где и передал ее петербургскому генерал-губернатору Голицыну, точнее – его представителю, капитану гвардии Александру Толстому. Но и Толстой был всего лишь посредником в цепи передач самозванки от одного должностного лица к другому. Постоянным же ее надзирателем стал комендант крепости Андрей Чернышев. Именно он затворил за пленницей двери мрачного Алексеевского равелина, из которого она уже не вышла…
26 мая состоялся первый допрос самозванки. По указанию Екатерины, Голицын требовал от узницы ответить на два вопроса: кто она такая на самом деле и по чьему наущению назвалась дочерью императрицы Елизаветы? За первым допросом последовали другие, но, несмотря на все старания и угрозы, предпринятые Голицыным, самозванка так ни в чем и не призналась и никого не выдала. Она заявила, что сама никогда не называла себя дочерью императрицы Елизаветы, что так ее назвали другие, а она лишь пользовалась этим именем (Елизаветы), не видя в том ничего дурного.
Пришлось с этим согласиться и составить родословную самозванки и маршрут ее передвижений по миру, сообразуясь с теми показаниями, которых удалось от нее добиться. Картина вырисовывалась следующая. Ее зовут Елизаветой, ей двадцать три года, она не знает, где родилась и кто были ее родители. Выросла в городе Киле, а когда исполнилось девять лет, ее увезли через Россию в Персию. Оттуда она попала в Багдад, где жила в доме богатого человека по имени Гамет. В этом же доме познакомилась с князем Гали, обладателем несметных сокровищ (вариант: Гали – дядя самозванки).
Князь увёз ее в Исфаган и там объявил ей, что она – дочь императрицы Елизаветы. В Исфагане она прожила до 1768 г., а затем вместе с Гали отправилась в Европу. Туда они попали через Ригу и Кенигсберг. Потом она некоторое время жила Берлине, полгода в Лондоне, а затем, в 1772 г., переехала в Париж.
В правдивость этого рассказа многие историки не верят до сих пор; не верила ему и Екатерина II, писавшая 7 июня князю Голицыну:
«Передайте пленнице, что она может облегчить свою участь одною лишь безусловной откровенностью и также совершенным отказом от разыгрываемой ею доселе безумной комедии… Примите в отношении к ней надлежащие строгости, чтобы наконец ее образумить…»
Меры были приняты, и результатом их стало письмо самозванки к Екатерине II, в котором она просила аудиенции. Но вот беда: просительница подписала письмо именем Елизаветы, что привело Екатерину в ярость. Она отказала самозванке во всех ее просьбах, строгости по отношению к ней продолжались, и это дало самые печальные последствия – чахотка, коей страдала узница, в условиях крепости обострилась до предела, так что Голицын, опасаясь за ее здоровье, на свой страх и риск смягчил режим содержания. Положение осложнялось еще и тем, что самозванка оказалась беременной. Кто отец будущего ребёнка, о том догадывались все – Орлов. В конце ноября самозванка родила мальчика, который был тотчас у нее отобран.
Согласно одной версии, этот мальчик получил имя Александра и под фамилией Чесменский служил впоследствии в конной гвардии. Согласно другой – рождение у самозванки сына есть ни что иное, как очередная легенда.
Роды окончательно подорвали здоровье заключенной, и 4 декабря 1775 г. она скончалась и была погребена в стенах своей тюрьмы, то есть в Алексеевском равелине. Сохранились известия, что в 1826 г. декабристы, сидевшие в той же камере, где за полвека до них содержалась княжна Тараканова, нашли на стекле надпись, сделанную каким-то острым предметом: «О diо!». Предполагают, что ее оставила узница в минуту душевного отчаяния.
Об императрице Елизавете
Личная жизнь двух российских императриц, Елизаветы и Екатерины II, окутана покрывалом всевозможных измышлений и слухов.
Известны их фавориты, но были ли замужем они – этот вопрос муссируется до сих пор. Хотя, казалось бы, есть неопровержимые свидетельства замужества как той, так и другой. Нас интересует Елизавета, и мы расскажем о том, какие версии на этот счет имеются в нынешнее время.
Первыми о замужестве Елизаветы заговорили иностранные писатели (Манштейн, де Кастера, Гельбиг); отечественным же пионером здесь был Бантыш-Каменский, который в своем «Словаре достопамятных людей русской земли» (1836) упомянул о браке императрицы Елизаветы с Алексеем Разумовским. Более подробно об этом поведал почти тридцать лет спустя граф С. С. Уваров, так что у исследователей имеется достаточно оснований для того, чтобы с большой долей вероятия утверждать: да, императрица Елизавета была замужем (пусть даже тайно) за Разумовским; да, у них были дети.
Алексей Григорьевич Разумовский (до женитьбы на Елизавете – Розум) происходил из простых казаков Черниговской губернии. В селе Лемеши, где он жил, Алексей пел в церковном хоре. Там его увидел чиновник императрицы Анны Ивановны, искавший в провинции певчих для придворной капеллы, и привёз юного казака в Москву. Парень был хоть куда – красавец, богатырского роста, поэтому немудрено, что как только его увидела цесаревна Елизавета, она воспылала к нему любовными чувствами и перевела певчего в свой штат. А когда стала императрицей, милости посыпались на Разумовского, как из рога изобилия. Он получил орден Андрея Первозванного, стал графом и, наконец, – генерал-фельдмаршалом, хотя за всю жизнь не участвовал ни в одном сражении.
Брак его с Елизаветой, как полагают, относится к июню 1744 г. Некоторые исследователи указывают даже точный день – 15 июня, когда Разумовский и Елизавета обвенчались в Москве, в церкви Воскресения, что в Барашах.
О том, сколько было детей у Елизаветы и Разумовского, мнения ученых расходятся. Некоторые считают, что трое, большинство же – что двое, сын и дочь. Само собой разумеется, что они, как потенциальные наследники престола, не могли оставаться в пространстве русской светской жизни, а потому были посвящены в духовные звания. Сын – в одном из монастырей Переславля-Залесского, дочь – в московском Ивановском монастыре, где и умерла в феврале 1810 г. в возрасте 64 лет. Таким образом, дочь Елизаветы (ее звали Августой, а в монашестве она приняла имя Досифеи), как полагает большинство исследователей, не была той женщиной, что содержалась и умерла в Алексеевском равелине.
Казалось бы, все просто и понятно, но это лишь на первый взгляд. При ближайшем рассмотрении вопроса выясняется столько необъяснимых деталей, что общепринятые версии начинают серьезно колебаться. И когда читаешь материалы, посвященные княжне Таракановой, невольно начинаешь спрашивать себя: если узницу Алексеевского равелина считали самозванкой, то почему Екатерина II во все время расследования этого дела так тревожилась и переживала, будто со дня на день ждала каких-то чрезвычайных событий? И почему российские императоры, начиная с Павла I и кончая Александром II, проявляли самое пристальное внимание к делу самозванки и даже пытались фальсифицировать его? (Во всяком случае, как показали позднейшие розыски, из дела бесследно исчезли многие важные документы, и оно оказалось, таким образом, сильно подчищено.) Не потому ли, в конце концов, и возник сакраментальный вопрос: