Книга тайн
Шрифт:
Таким образом, складывался новый альянс, и кардинал Альбани, имевший большие шансы стать новым папой, делал в своей стратегической игре ставку и на самозванку, но в это время обстоятельства круто переменились.
В дело вмешалась Екатерина II.
«Царская охота»
Русская императрица, сама воссевшая на престол с помощью переворота, прекрасно знала его механику, а потому пристально следила за самозванкой, едва та появилась в поле ее зрения. Но сразу обезопасить себя от претендентки она не могла – все силы были брошены на подавление пугачевского бунта. Теперь он был ликвидирован, а Пугачев казнен, но еще до этого граф Орлов переправил Екатерине II послание самозванки, которое она написала ему из Рагузы. В ответ императрица приказала: «Сей твари, столь дерзко всклепавшей на себя имя и породу, употребить угрозы, а буде и наказание нужно, то бомбы в город Рагузу метать можно, а буде без шума достать ее способ есть, то я и на сие соглашаюсь…»
Как видим, Орлов получил карт-Бланш и мог действовать без опаски, если бы не одно обстоятельство: никто на русской эскадре не знал, где находится самозванка. Она так быстро меняла города своего пребывания, что за ней не успевали следить. Но если раньше Орлов относился к этому достаточно спокойно, то теперь, получив приказ императрицы, он взялся за дело со всей серьезностью. Во все концы были посланы разведчики, и среди них такие, как испанец де Рибас, будущий градоначальник Одессы, и серб Войнович, будущий русский контр-адмирал.
После трех месяцев усиленных розысков де Рибас обнаружил самозванку в Риме. Обнаружил – и тотчас пошёл на приступ, благо для того у него имелись деньги, выданные графом Орловым, и легенда, выдуманная сообща.
Согласно ей, де Рибас должен был убедить самозванку, что ее письмо, отправленное графу Орлову, возымело то действие, на которое она и рассчитывала. И граф готов оказать помощь принцессе Елизавете, поскольку его положение у трона Екатерины сильно пошатнулось, и он не ждет в дальнейшем от нее ничего, кроме опалы.
Надо сказать, что эта часть легенды опиралась на действительные слухи, ходившие тогда в Петербурге. Падения братьев Орловых желали многие, и один из них, Григорий, уже был отставлен из фаворитов (его место занял кавалергард Васильчиков), что, по мнению недругов Орловых, должно было настроить братьев против императрицы. Но злопыхатели просчитались. Орловы продолжали верно служить трону, Екатерина об этом знала, а потому и поручила Алексею такое ответственное дело, как устранение самозванки.
Де Рибас свиделся с принцессой Елизаветой; его красноречие и 2000 червонцев, переданные от имени графа Орлова, достигли желаемого – она поверила в то, что русская эскадра готова подчиниться ей. Оставалось лишь одно – встретиться с командующим, чтобы выработать план дальнейших действий.
15 февраля 1775 г. самозванка под именем графини Зелинской прибыла в Пизу, где в то время находилась главная штабквартира Орлова. Тот принял ее со всеми почестями, выделил в ее распоряжение роскошный дворец и целый штат прислуги. Это, конечно, сильно подействовало, но окончательно сразил принцессу Елизавету сам граф, сделавший вид, что безумно влюблён в нее, и, в конце концов, предложивший ей руку и сердце. Свою роль Орлов играл столь искусно, что женщина, на счету которой было бесчисленное множество любовных побед, не смогла раскусить тайные замыслы опытного сердцееда и полностью вверилась его воле.
Полдела было сделано, и теперь требовалось захватить самозванку, но в Пизе осуществить это было довольно трудно.
Во-первых, весь город каким-то образом прознал, что среди его гостей находится наследница русского престола, и ее арест повлек бы за собой непредсказуемые действия; во-вторых, с нее не спускали глаз представители Ватикана, а пуще всего – иезуиты. Решись Орлов на арест самозванки в Пизе, те и другие, несомненно, приняли бы ответные меры. И хотя в его кармане лежало приказание Екатерины II захватить «всклепавшую имя» каким угодно способом, Орлов не хотел раздувать международный скандал. Он придумал нечто иное.
В один из дней граф получил письмо из Ливорно от тамошнего английского консула сэра Джона Дика. Тот извещал, что в Ливорно произошли стычки между командами русских и английских кораблей, и графу следует прибыть на эскадру, чтобы разобраться в случившемся. Письмо это было фикцией, о нём Орлов предварительно договорился с Диком, но самозванка приняла все за чистую монету, и когда жених объявил ей, что ему нужно немедленно отправиться в Ливорно и навести там порядок, она без колебаний вызвалась его сопровождать. Только этого ему и хотелось, и 19 февраля он и принцесса с тремя слугами отбыли в Ливорно. Таким образом, самозванка совершенно добровольно вошла в расставленную для нее ловушку, и оставалось лишь захлопнуть дверцу. О том, как это было сделано, читатель уже знает.
Следствие и смерть
Хотя самозванка была захвачена, русская эскадра еще четыре дня простояла в Ливорно – разбирали изъятые у нее бумаги и грузили на корабли имущество Орлова-Чесменского, коего за семь лет пребывания графа в Средиземном море накопилось предостаточно.
Здесь были и картины, и статуи, и драгоценная мебель, так что погрузка окончилась лишь в ночь на 26 февраля, после чего эскадра вышла в море – пять линейных кораблей и фрегат.
В середине марта миновали Гибралтар, а еще через две недели на горизонте показались туманные берега Англии. В Лондоне пополнили запасы продовольствия и воды и намеревались некоторое время отдохнуть, но слухи о пленнице, содержавшейся на «Исидоре», дошли до лондонских жителей, и те толпами повалили на набережную и буквально осаждали корабль Грейга в надежде хоть одним глазом взглянуть на русскую принцессу. Это заставило адмирала Разумовский спешно покинуть английскую столицу, и 22 мая эскадра пришла в Кронштадт.
Следуя инструкции, полученной от Орлова и предписывающей передать самозванку лишь по именному повелению императрицы, Грейг стал дожидаться порученцев Екатерины II. Наконец рескрипт был получен:
«Господин контрадмирал Грейг, с благополучным вашим прибытием в наши порты, о чем я сего числа уведомилась, поздравляю, и весьма вестию сею обрадовалась. Что же касается до известной женщины и до ее свиты, то об них повеления от меня посланы г-ну фельдмаршалу князю Голицыну в С.-Петербург и он сих вояжиров у вас с рук снимет. Впрочем, будьте уверены, что службы ваши во всегдашней моей памяти и не оставлю вам дать знаки моего к вам доброжелательства.