Книга тайн
Шрифт:
— Если тебе и пытка не развязала язык, то я не буду пользоваться дружбой как рычагом, чтобы выдавить из тебя ответ. Мы найдем его сами.
Я подумал о Драхе, о его изменчивом характере и быстро меняющихся привязанностях. Если на свете и был человек, который мог исчезнуть, то именно он.
— Вы его никогда не найдете.
— Лучше бы нам его найти. Многие будут думать, что он самый опасный еретик после Гуса. А может, еще опаснее. Гус, по крайней мере, мог писать свои подстрекательские воззвания
Он отложил книгу в сторону.
— Помнишь, что я сказал тебе во Франкфурте? Твое искусство — это способ взывать к людским сердцам. А эта книга — она заразная болезнь. Силой твоего искусства она может разнести чуму ереси дальше и глубже, чем когда-либо прежде. Она разорвет на части христианский мир.
— Или свяжет его воедино. — Я приподнялся и ухватил его за руку. — То, что открыл я, уже нельзя отменить. Ты не изведешь ересь, уничтожив мое искусство. Оно всего лишь инструмент. Наверное, я был бы осторожнее, если бы представлял себе всю его силу, но оно все равно остается только инструментом. Слова отпечатываются на странице, но сочиняют их люди. Лучше бороться с их идеями, чем с инструментами, которыми они пользуются.
Мой слабый голос замер, когда я увидел, что он кивает мне.
— Вот почему мы должны защитить его, твое искусство. — Он сунул книгу в кожаный мешок и крепко перевязал его тесьмой. — Мы искореним это зло и полностью его уничтожим. Найдем человека, который сделал это, и сотрем его имя со страниц истории. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить тебя — как видишь, я обладаю некоторым влиянием, — и ты никому ни слова не скажешь об этом.
То был единственный раз, когда он говорил так серьезно, и я увидел проблеск той внутренней силы, которая вознесла его столь высоко.
— Я уверен, ты заслужил большего, чем то, что получил от своих друзей. И подумаю, как облегчить тебе жизнь.
Он взял что-то с прикроватного столика и сунул мне в руку. Книгу. На мгновение мне показалось, что это книга Каспара. Дрожь пробрала меня, когда я прикоснулся к ней. Но тут я понял: это мой бестиарий с приклеенной мною картой. Эти две книги было легко перепутать.
— Она была у инквизитора. Я возвращаю ее тебе. Постараюсь вернуть тебе и другое твое состояние.
На его лице появилась ироническая улыбка.
— Хотя ты и узнаешь, что церковь — не единственный твой враг.
Ник смотрел на лица против него. Он никак не ожидал, что спасение придет в лице двух этих людей. Ательдин, нелепо выглядящий в шерстяном пальто, а рядом с ним в синей куртке и бейсболке с надписью «Н.-Й. П.» человек, которого Ник оставил в Нью-Йорке, и, хотелось ему думать, надолго.
— Детектив Ройс?
Он мог не напрягать связки — шум в кабине
— Вы прилетели, чтобы меня арестовать?
Ройс покачал головой и показал в сторону носилок.
— Вашу подружку.
— Джиллиан? Она…
— Она воришка.
Ник не мог в это поверить.
— Вы хотите предать ее суду за то, что она украла карту в Париже? После всего этого ужаса?
— Тут дело не в карте. Вот Саймон несколько месяцев вел ее.
Ник посмотрел на Ательдина. Нет, он не был похож на сыщика.
— Вы что — полицейский?
— Я аукционер. Но у меня есть друзья в художественном отделе Скотланд-Ярда. Иногда я оказываю им услуги. Несколько месяцев назад они попросили меня присмотреть за Джиллиан. В нью-йоркском Клойстерсе пропали кое-какие вещи, а потом они были выставлены на продажу в Лондоне. Но музей так ничего и не смог доказать. В конечном счете музей выдал ей превосходное рекомендательное письмо и отправил в аукционный дом Стивенса Матисона. Вскоре такие же вещи начали происходить и у нас.
Ник ткнул большим пальцем в сторону Ройса.
— А он участвовал в расследовании?
— Только после того, как вы появились в Париже. — Ройс улыбнулся ему ослепительной улыбкой. Она теперь показалась Нику не такой неприятной, как в комнате для допросов. — Саймон позвонил в Лондон, а там уже о вас были предупреждены через Интерпол. Они позвонили мне. И тут чутье меня не подвело. Вместо того чтобы задержать вас по подозрению в убийстве и за противодействие правосудию, я решил понаблюдать за вами.
— А Ательдин? Его чуть не убили в Брюсселе. Это что — тоже было частью плана?
Ательдин принялся теребить пуговицу на пальто.
— Это было по-настоящему. Я был в ужасе. Обычно меня вызывают как эксперта, если есть подозрение, что кто-то продает вещи, ему не принадлежащие. Или чтобы подтвердить подлинность предмета, по которому предъявляются страховые требования. А к таким штукам я не привык.
Вертолет обогнул гору. Тучи на небе рассеялись, и появилась луна.
— Что это там? — Ательдин показал на склон горы внизу. Среди деревьев полыхал огонь, золотая бусина в серебряном лесу.
В наушниках раздался голос пилота, говорившего с немецким акцентом:
— Может быть, авария? Позвоню в Обервинтер, пусть пришлют полицию.
— А пожарную машину они могут выслать?
Ательдин выгнул голову, чтобы видеть замок. Крыша, вероятно, уже обрушилась — пламя теперь беспрепятственно вырывалось над башней.
— На такой дороге — это невозможно. Разве что утром.
— Библиотека дьявола, — пробормотал Ательдин. — Хотя бы на полчасика в ней оказаться.