Книга темной воды
Шрифт:
Затем подошел к зеркалу и занялся исследованием правого бока. Я щупал его, мял пальцами. Обычно он отзывался болью в ответ на любое прикосновение, но сейчас ничего подобного не происходило. Мне показалось, что печень на ощупь чересчур твердая, словно в правом боку у меня булыжник. Но, поразмыслив, решил не придавать значения своим ощущениям. Врачам виднее. Раз уж они взялись за лечение, значит все так и должно быть.
Походив по комнате, я выбрался в коридор.
Впервые за несколько лет у меня возникла мысль, что, возможно, жизнь еще не кончена, а значит, рановато ставить на себе крест. Я почувствовал необыкновенную благодарность к врачам, которые умеют творить чудеса.
В коридоре никого не было. Не оказалось никого и в обширном холле. Кругом царила тишина и запустение. Даже лампы не горели. Сквозь стеклянные витражи проникали солнечные лучи и лежали на сером мраморе светлыми квадратами. Будка администратора выглядела давно покинутой. Я приблизился и провел ладонью по дереву. На толстом слое пыли остался хорошо различимый след. Мне вдруг стало не по себе. Было во всем происходящем что-то ненормальное, словно привычная реальность вдруг раскололась надвое, и я остался совсем один в каком-то потустороннем мире, в то время как все остальные люди продолжали существовать в истинной действительности. Я был совсем один посреди огромного, покинутого всеми живыми существами здания. Я стоял перед заброшенной будкой администратора и дрожал от страха. Мое сердце глухо колотилось о грудную клетку. На лбу выступил пот.
Быстрым шагом я вернулся в свою палату и нажал на кнопку вызова. Сначала ничего не происходило, потом в коридоре послышались шаги, и в палату вошел пожилой доктор. Я ожидал Антона, и визит этого нового человека стал для меня неожиданностью. К тому же, на лице у доктора было написано неудовольствие, словно я оторвал его от какого-то чрезвычайно важного дела.
— Что случилось? – спросил он строго.
— Я… я просто испугался, – смутился я, – я вышел в холл, а там никого нет…
— Лучше вам пока не покидать палату, – заметил доктор, сверля меня сердитым взглядом, – всякое может случиться.
— А где все? То есть я хочу сказать, там так пусто…
— А вам нужно шумное общество?!
— Нет, но…
— По-моему, для бурного общения нет никаких предпосылок. Вы не находите?
— Да какое бурное общение?! – удивился я. – Простите, не знаю вашего имени…
— Профессор Стукалов. Леонид Леонидович.
— Рад знакомству, – я протянул руку, которую доктор после короткой паузы пожал.
— Ложитесь, отдохните, – скомандовал профессор, – вполне допускаю, что у вас могут возникать сейчас довольно странные ощущения. Я бы посоветовал вам не придавать значения подобным мелочам. Лечение, которые мы проводим, крайне действенное, но оно сопряжено с некоторыми побочными эффектами. Вы должны вести себя спокойно при их возникновении. Вы меня поняли?
— Понял, – кивнул я. Ради выздоровления я готов был даже лежать, не вставая, если потребуется. Раз уж их современная метода оказывается такой действенной, что я уже не чувствую боли в боку, я сделаю все от меня зависящее, чтобы лечение прошло гладко. – Обещаю вести себя хорошо.
— Отлично, – кивнул профессор, – я буду наблюдать за вами.
Он мельком глянул на массивное зеркало, и у меня впервые возникла мысль, что возможно, это двустороннее стекло, за которым находится комната для наблюдений. Что ж, если такой контроль за моими действиями является необходимостью, я тоже не стану возражать, лишь бы только это современное лечение помогло.
Больные обычно цепляются за любую соломинку, лишь бы только выкарабкаться из своей болезни, продлить жизнь. Пусть на короткий срок. Они даже обращаются к шарлатанам, колдунам и целителям, в надежде, что их недуг сможет победить нетрадиционная медицина, если не может справиться традиционная. Итог, как правило, всегда один. Всех прибирает к рукам безжалостная смерть.
После ухода профессора, я некоторое время пытался заснуть, но так и не смог. В голову лезли самые разные мысли. Я представлял, как выздоровею, приду к Инне и попытаюсь убедить ее начать все сначала. Ради того, чтобы быть с ней, я брошу писать книги, найду такую работу, которая устроит ее и позволит ей меня уважать. Я стану совсем другим человек. Я буду жить не только с ней, но и для нее.
Я разволновался, поднялся с кровати и заходил по комнате. Я заразился неуемной активностью, чего со мной не случалось уже несколько лет.
«Модификация органов слуха произведена!». Громоподобный рев грянул прямо у меня в голове. От неожиданности я взмахнул руками и рухнул на колени. Некоторое время я стоял так, не двигаясь, пораженный происшедшим до глубины души. Потом растянулся на полу, прислушиваясь к тому, что творится внутри моей черепной коробки. Рев, к счастью, не повторился.
Что это было?! Я приложил ладони к ушам, отнял их. И внезапно понял, что с моим восприятием действительности случилось нечто странное. Оно определенно изменилось. Во всяком случае, мир я теперь воспринимал иначе, чем раньше. Я слышал, как дышу, как в звенящей тишине действительность разлагается на множество звуковых составляющих. Никакой какофонии звуков, какая обычно сопровождает нашу жизнь, четкая упорядоченность аудиоряда — я мог вычленить из него любую составляющую звукового спектра. Вот в отдалении кричит птица, вот шумят водопроводные трубы, а вот какие-то люди идут по коридору. Причем, идут довольно странно. Два шажка. Остановка. Два шажка. Остановка.
Хотя профессор Стукалов не велел мне выходить в коридор, я решил посмотреть, кто это там шагает. Распахнул дверь и буквально задохнулся от ужаса.
В коридоре стояли пять мертвецов. Все в такой же пижаме, как у меня. У них были иссиня-черные лица, слипшиеся веки, и скалящиеся в улыбках приоткрытые рты. Они стояли друг за другом на расстоянии метра. И шагали синхронно. Два шажка. Остановка. Два шажка. Остановка.
Я в ужасе отпрыгнул в комнату. Меня охватил такой ужас, что я даже кричать не мог. Мертвецы резко, как по команде, повернули головы в мою сторону. Их улыбающиеся рты, казалось, смотрели на меня. Я даже почувствовал исходящий из этих ртов отвратительный запах — тошнотворный запах тления. Так пахнет гниющая палая листва, темно-коричневым ковром укрывающая сырую землю осенью.
Из моего горла вырвался крик, я захлопнул дверь и припал к ней всем телом, стараясь унять дрожь. Я слышал, как по окну, перебирая лапками, ползет паук, как где-то в дальних комнатах открыли кран, и как бьет крыльями птица, пролетая мимо научного центра. До меня долетали хлопки и свистящий звук ее дыхания. И еще я слышал, как идут мертвецы по больничному коридору. Шажок, еще шажок. Остановка.
Я кинулся к кнопке и нажал ее.
На этот раз пришел Антон.
— Что происходит? – спросил я.