Книга теней

Тирнан Кейт

Мама всегда была сдержанной и со мной и с Мэри-Кей, независимо от того, какие неприятности подкидывала ей жизнь.

– Твоя мама хочет сказать, – вступил в разговор отец, – что это совсем не те книги, которые, нам кажется, тебе следует читать.

Папа откашлялся и оттянул ворот свитера. Ему было не по себе.

– Это почему же? – удивленно спросила я.

– Почему? – вскинулась мама, и я чуть не подпрыгнула: столько гнева было в ее голосе. – Потому что это – черная магия!

Я недоуменно смотрела на нее.

–

Но это… совсем не похоже на черную магию или что-то такое, – попыталась я объяснить. – Я хочу сказать, в этом нет ничего вредного или опасного. Просто люди собираются, выходят на природу. Что из того, что они празднуют полнолуние?

Я ничего не сказала о свечах в виде пениса, о приливе энергии, о купании нагишом.

– Но не только это, – настаивала мама.

Ее карие глаза расширились, чувствовалось, что она на пределе – словно туго натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть.

– Шон, помоги мне.

– Послушай, Морган, – обратился ко мне папа более спокойным тоном, – нас это очень тревожит. Я хочу сказать, у нас нет предвзятых взглядов на жизнь, но мы католики. Это наша религия. Мы принадлежим к католической церкви. А она не признает черной магии и порицает людей, которые ее изучают.

– Я в это не верю, – возразила я, чувствуя, как во мне поднимается раздражение. – Вы ведете себя так, будто магия Викка – это большая угроза или что-то опасное. – В моем мозгу промелькнули воспоминания о том, как плохо я себя чувствовала после тех двух кругов. – Запрещать магию – все равно, что запрещать опыты на животных или танцы вокруг майского шеста. – Я вспомнила некоторые факты про магию Викка, которые вычитала в книге. – Вы сами знаете, католическая церковь позаимствовала из язычества многие традиции. Ну хотя бы белые цветы на Рождество или яйца на Пасху. Эти религиозные символы появились задолго до возникновения христианства или иудаизма.

Мама строго посмотрела на меня.

– Послушайте, мисс, – начала она, и я поняла, что она по-настоящему сердита. – Говорю вам, мы не потерпим присутствия языческих культов в этом доме. Говорю вам, что католическая церковь не одобряет этого. Говорю вам, что мы верим в единого Бога. И я требую, чтобы даже и духа этих книг не было в нашем доме!

Маму будто подменили. Все это было так непохоже на нее, что я чуть не задохнулась. Папа стоял рядом с ней, положив руку ей на плечо, явно стараясь успокоить ее. Но мама в упор смотрела на меня, складки у ее рта стали глубже, взгляд карих глаз холодный, злой… и обеспокоенный.

Я не знала, что сказать. Мама всегда была такой рассудительной.

– А я думала, что мы верим в Отца, Сына и Святого духа, – сказала я. – В эту троицу.

Мама выглядела так, будто ее вот-вот хватит апоплексический удар. Вены на ее шее вздулись. Я вдруг осознала, что стала теперь выше ростом, чем она.

– Марш в свою комнату! – закричала мама, и я снова чуть не подскочила.

В пашей семье было не принято повышать голос.

– Мэри-Грейс!.. – пробормотал папа.

– Иди! – крикнула мама, указывая рукой на дверь кухни.

Казалось, она готова была ударить меня. Я была просто потрясена.

Папа протянул руку и тронул маму за плечо, как бы желая успокоить ее. Его лицо исказилось, глаза за стеклами очков в металлической оправе стали печальными.

– Иду, – пробормотала я, обходя маму стороной.

Потом я с топотом пронеслась в свою комнату и захлопнула за собой дверь. И даже заперла ее, чего никогда раньше не делала. Села на свою кровать и долго сидела неподвижно, стараясь не расплакаться.

Мои мысли снова и снова возвращалась к одному и тому же: что так сильно напугало маму?

14. Глубже

Царь с царицей много лет страстно хотели ребенка и, наконец, удочерили маленькую девочку. Но, к несчастью, дитя стало быстро расти и сожрало их своими стальными зубами.

Из русской волшебной сказки

– Так что там случилось, в нашем кукольном домике? – спросила меня Мэри-Кей на следующее утро.

Я выводила свою машину задним ходом из нашего двора, пытаясь одновременно справиться с парой клубничных пирожных.

Когда-то, когда Мэри-Кей была маленькой и что-то натворила, мама строго сказала ей, что так вести себя можно только в собачьей конуре. Мэри-Кей послышалось, что мама сказала «в кукольном домике». С тех пор мы так и говорим.

– Я читала какую-то ерунду, им это не понравилось, – небрежно проворчала я, стараясь не просыпать крошки от пирожных.

Мэри-Кей вытаращила глаза.

– Что-то вроде порнографии? – возбужденно спросила она. – Где ты это добыла?

– Да вовсе не порнографию, – раздраженно ответила я. – Ничего особенного. Не понимаю, почему они так расстроились.

– Так что же это такое? – настаивала моя сестра.

Я округлила глаза и переключила скорость.

– Кое-какие книги про учение Викка. Это древняя языческая религия, которая предшествовала иудаизму и христианству.

Это прозвучало так, будто я повторяла слова учебника.

Сестра на несколько мгновений задумалась:

– Но ведь это скукотища. Почему бы тебе не читать порно или что-нибудь такое веселое? Я бы такие книги у тебя позаимствовала.

Я рассмеялась:

– Может быть, потом.

– Да ты шутишь, – сказала Бри, широко открыв глаза. – Не могу поверить. Это ужасно.

– Это глупо. Они сказали, чтобы в доме этих книг не было.

Мы сидели на прохладной скамье в школьном дворе, октябрьское солнце с каждым днем грело все слабее.