Книга Трех
Шрифт:
Вообще, я ожидал, что телепортация мне не понравится. Когда очутился в лесу, то не успел прочувствовать свои ощущения. А теперь прислушивался к организму. И… ничего. Будто за булочкой в столовую сходил. Разве что чуть быстрее.
Я осматривал пустой кабинет без окон, припорошенный пылью. Да, давненько тут не ступала нога человека. Да что там, тут и домовой не пробегал… Что интересно, здесь не было ничего. Ни стула, ни доски, ни даже кусочка мела. И я понял почему. Терлецкий не зря сказал про секретное место. Этот кабинет они использовали для телепортации. Скорее всего, в крайнем случае и редко. Несмотря на то, что законы высокородным не указ, аристократы не часто нарушали школьные правило. Хотя, может, и нужды не было.
— Ступай, — сказал мне Светкин папаша, указав на дверь. — Скоро мы вновь увидимся, чтобы услышать твой ответ.
Я кивнул и вышел наружу, очутившись в коридоре. Ага, я в Доме Чудес. Только непонятно, на каком этаже. Уроки шли на первых двух, на третьем располагался медпункт. Имелся еще и четвертый, но там кроме пустых лекционных ничего и не было. Судя по незнакомым обоям, я оказался на самой верхотуре. Однако вместе с этим не торопился отправиться в Башню. Подождал немного, пока голоса стихли и вернулся в кабинет. Так и есть, высокородные покинули школу.
Из коридора я захватил небольшой коврик, расстелив его на полу. Прошелся по всему кабинету, найдя расшатавшуюся половицу, и несколько раз прыгнув, сломал ее. Да, знаю, вандализм в чистом виде. Но хоть как-то я должен усложнить повторный телепорт сюда высокородных. Потом, будет время, еще чего-нибудь натащу. А лучше скажу Потапычу, что есть место, куда никто не забредает. Пусть он тут обустраивается. Тогда аппарация аристократов закончится как минимум переломами.
— Кузнецов! — встретил меня Ментор возле Башни. — Ты живой. С тобой все в порядке? Что случилось?
— Я задумался о местечке одном в лесу, ну и очутился там.
— Хочешь сказать, что произвел аппарацию в незримую часть местности? — недоверчиво спросил Ментор.
— Э… ну вроде того. Тут недалеко.
— И как себя чувствуешь? — напирал Щербатый.
— Ну, устал. Сил нет, — соврал я.
— Эти мне уникумы, троллья краснуха! — вроде как облегченно выругался Ментор. — Еще одна такая выходка и я доложу о тебе завучу. Сказал же, чтобы представили все, что видите, а не фантазировали. Это вообще могло очень плохо закончиться. Пойдем.
Видимо, все это время Щербатый бегал вокруг и искал мое тело, торчащее из Башни. Потому что одноклассники-волшебники внутри шумели, как и полагается нормальным школьникам.
— О, Кузнецов, — деланно обрадовался Куракин, как только мы появились. — Ты где был?
— С папашкой твоим общался, — прошептал я, но так, чтобы Сашка услышал. — Такой же мерзкий тип, как и ты.
Лицо Куракина стало пунцовым, он даже попытался вскочить, но был усажен на место резким окриком Ментора.
— Куракин, куда собрался?! Урок еще не окончен.
Зато мою фразу услышала и Терлецкая. Она почему-то побледнела и как-то странно поглядела на меня. Да, да, я почти поверил, что Светка беспокоится. Хотя в груди заныло протяжнее и острее.
Оставшийся день прошел на удивление спокойно. Помимо спецпредметов у нас имелись общие, та же ритуалистка или мифология мира. Где я и пытался навести мосты с Зыбуниной. Однако на Кате только таблички не хватало: «Ушла в себя, вернусь не скоро». Поэтому на исходе пятого урока я решил взять быка за рога. Точнее ведьму за косы.
— Катя, я что-то не так сделал?
Она поглядела странным, мутным взглядом. И это не фигура речи. Вместо привычных изумрудов на меня смотрели серые агаты. Под ними залегли глубокие синяки, а лицо стало острее, словно Катя похудела.
— О чем ты?
— Ты сама не своя.
— Да нет, все нормально. Просто небольшие проблемы в ковене. Не до учебы пока.
— Смотри, как бы из школы не отчислили, — пошутил я.
Однако ответ Зыбуниной смутил.
— Я, может, сама скоро уйду.
Как я не старался разговорить Катю, больше она не сказала ни слова. А я пытался. Даже на стихийке, которая проходила на открытом воздухе, встал поближе. Что неудивительно. И я, и Зыбунина были «земляками». Однако Катя отвечала односложно и на контакт не шла.
— Все вы разделитесь на четыре группы, — вещала Елизавета Карловна. — Водники пойдут ко мне, огневики к Василию Борисовичу, — ткнула она в сторону незнакомого мне угрюмого учителя, — воздушники к Викентию Павловичу, а маги земли к господину Филиппову.
Вот за что мне все это, спрашивается, а? Надо было инициироваться воздушником. Общался бы сейчас исключительно с Козловичем. Хотя, и в моем положении были определенные плюсы. Среди магов земли — сплошь разночинцы и лишь несколько благородных. Все высокородные либо огневики, либо воздушники. Хоть где-то от них можно отдохнуть.
— Шаг вперед, кто еще не инициирован к какой-либо стихии, — сказала завуч.
Таких оказалось немного. Меньше десятка человек, среди которых Мишка. В этом тоже были определенные положительные моменты. К примеру, сейчас Максимов мог выбрать любую стихию. Он склонялся к воде, исходя из логики, что мы сможем дополнить друг друга. Четыре товарища — четыре стихии.
Собственно, нынешняя инициация выглядела совсем по-читерски. В руках каждого преподавателя появился огонь, небольшой вихрь, миниатюрный дождь и какой-то кусок грязи соответственно. Мне казалось, что Якут даже специально так сделал. Мог создать песок, камень или чернозем. Никто не захотел быть связанным с грязью, поэтому инициированных магов возле него и не оказалось.
Все происходило просто. Ученик приближался к стихии, касался ее рукой и сила внутри него просыпалась. Меняла свой цвет. Я же говорю, читерство. Зато после непродолжительного действа, все группы оказались полностью укомплектованы. Среди магов земли — почти все учащиеся Черной Башни и один недалекий уникум. Ладно, посмотрим, что там будет.