Книга Трех
Шрифт:
Это еще полбеды. Одна книжка была нормальная. Вполне себе обычная, советская, с чуть потрепанным корешком. А вторая, старая, толстенная, с кучей лишних букв. Порой приходилось перечитывать одно слово несколько раз, чтобы понять смысл. Я мысленно мечтал о сканере и онлайн-переводчике со старперского на современный. А наяву продолжал грызть гранит знаний, пытаясь не подавиться.
— Слышал, что Карташев с третьего курса продает карту школы? — спросил Мишка, усаживаясь рядом со стопкой книжек. Отвоевал все-таки свое право на образование.
— Чего только не продают в наше время. И что, покупают? — удивился я.
— Не особо. Первокурсники, в основном. Да и всего пару человек. Но я видел эти карты. Они невероятно подробны. Со всеми местами силы, там даже возможное логово лешего.
— Ты к чему? — не понял я.
— Он изучал школу два года. До сих пор вносит поправки, облазил каждый закуток. И знаешь что? Карташев не нашел тот самый курган с големом.
— Как и учителя, — пожал я плечами. — Чего тут удивительного? Спрятано было хорошо.
— То есть ты допускаешь факт, что один банник может быть проницательнее всех учителей школы? Даже твоего Якута и Елизаветы Карловны?
Я хотел было возразить, но замолчал. Подходящих аргументов действительно не нашлось. Мишка посеял во мне семена сомнений, которые тут же принялись расти. Прям как в сказке братьев Гримм про волшебные бобы. А ведь правда. Банник говорил что-то про чуйку. Но никто из тех же домовых не обмолвился о кургане. Получается, он знал об этом месте. Лишь не представлял, что именно находится внутри. Поэтому и попросил половину от «награбленного».
— Я думаю, — продолжал рассуждать Мишка, — что существует еще три подсказки, которые ведут к башням. Соответственно, для магов воды, воздуха и огня. Чтобы у всех были равные шансы.
К нам подлетел один из феев и с сердитым лицом приложил палец к губам. Ну понятно, тишина должна быть в библиотеке. Я уткнулся в книгу, пытаясь читать о том, как Трубецкие закапывали кости врагов перед входными дверями, но мысли были совершенно о другом. Чертов Потапыч. Если бы не сердитая Раиса Ивановна, которая точно бы отчитала меня по первое число, сдай я учебники сейчас, то сбежал бы сразу. А так пришлось еще часок помучиться с рефератом. Зато вернувшись в комнату как раз перед ужином, когда Зайцев отправился в столовую, я собрал всех своих. И Байков, с грустью глядя в окно на стеклянные двери, к которым уже стекались наши одноклассники, пробормотал.
— Звучит логично. Только тебе не с нами надо говорить.
— Это я понял. Дом открываю, тебя призываю, дверь — дверями…
— Вообще, это свинство, — вывалился из пустоты сильно пьяный Потапыч. — А если бы я, простите, до ветру пошел. Мне чего, без порток являться?
Банник хотел еще немного поругаться, но заметив мой недобрый взгляд замолчал. Мы вообще с недавнего времени стали понимать друг друга с полуслова. Не знаю, может, притерлись, конечно. Вот именно сейчас Потапыч резко понял, что молчание золото, а виновато топтаться на месте и не смотреть в глаза — вообще платина. И ведь, гад такой, даже не спрашивает из-за чего злюсь. Мой банник всегда знает, что за ним как минимум несколько косяков.
— Друг мой милый, — вкрадчиво начал я, — расскажи нам, пожалуйста, откуда ты узнал про курган?
— Какой курган? — резко отшибло память Потапычу.
— Где голем нас чуть в лепешку не раздавил.
— А, этот курган…
Для полноты картины баннику сейчас не хватало лишь амбарной книги. Он бы тогда перелистнул несколько страниц, бормоча: «Курган с неупокоенной душой, курган со смертельными проклятиями, а вот, нашел…». Но за неимением подобного пришлось вспоминать так, своей головой.
— Говорил же, чуйка у меня на такие вещи. Схроны разные, тайники.
— Давай мы проверим твою чуйку? Я вот спрятал в комнате пару золотых, найдешь, твои, а если нет…
Потапыч заозирался с глазами загнанного зверя. По всему было заметно, что ничего искать он не собирается. Все отлично. На понт взяли. Теперь пора дожимать этого врунишку.
— Ну так что, говорить будем?
— Да я же о тебе беспокоился, — как-то сразу протрезвел Потапыч. Все-таки удивительные свойства на организм оказывает страх, что и говорить. — А то переживать начнешь.
— Чего это мне переживать? — и вправду стал я волноваться.
— Ну мало ли.
— Так, Потапыч, ну-ка все выкладывай как на духу.
— Знал я о том месте. С хозяином прежним ходили раз всего. Он стоял, смотрел, вроде как примеривался. Все щупал, трогал.
— А он из земляных был? — спросил я.
— Куда там, огневик. То-то я и удивился, как он на это место сам вышел. Но факт. Долго искал. И на хутор-то мы из-за того переехали. В школу его не пустили, хотя он и рекондемации слал.
— Рекомендации.
— Ну да. Преподавательствовать хотел, стало быть. Хотя я тебе голову на отсечение даю, просто к этому месту подбирался. Да не успел.
— Умер?
— Сгорел. Как и весь хутор. Я в тот день перебрал чутка. Уснул под полатями в бане. Ну, дело житейское, с кем не бывает. В общем, все веселье проспал.
— Это сколько ж выпить надо было? — загадочно поинтересовался Рамиль.
— А не твое бусурманье дело! Было и было, чего уж теперь вспоминать. Просыпаюсь, стало быть, в горле першит, да нос щекотит. Выполз наружу, пресвятые угодники — сгорел хутор. Как есть сгорел. Почти все люди и животина и погибли. Мой-то уж точно. Я с него рубаху кольчужную уж с мертвого снимал.
— То есть рубаха с трупа? — поежился я.
— Так какая разница? Главное, чтобы для дела сгодилась. Я же оказался связан клятвой к месту. Прошлый хозяин мертв, нынешнего нет. Да еще домовые с Терново растрепали, мол, это я в пожаре виноват.
— А не знаешь, что именно твой хозяин искал? — вернул Байков банника в нужное русло.
— Как не знать. Либритрис какой-то, — еле выговорил Потапыч.
— Повтори, — осипшим голосом не попросил, потребовал Димон.
— Говорю же, либритрис.