Книга вторая
Шрифт:
Илья не был театралом, но думал, что его, дитя интернета и ютуба чем-то поразить трудно. Но представление ему неожиданно очень понравилось. Играли что-то вроде КВН и концерта самодеятельности одновременно, как раз для неприхотливой солдатской публики. Артисты выкладывались по полной и благодарная публика охотно награждала их аплодисментами и восхищенными выкриками с мест. Сначала спели пару местных патриотических песен, потом поставили сцену-зарисовку "на привале", где артисты в солдатской форме, сидя на пустых снарядных ящиках, шутили о походном быте и распевали веселые частушки под напоминающий гармонь инструмент. Из них Илья запомнил лишь повторяющийся разухабистый припев: "эх, солдатская частушка - твое слово как снаряд, не поможет тебе неод твой магический обряд. Жди снаряда, жди магец, все равно тебе..."
Затем выступал клоун. На сцену вошел мужик с усами торчком, с фальшивым, аляповато
Потом были еще песни, а затем объявили антракт. Причем во время него отдельно для офицеров и отдельно для рядовых в театре открыли буфеты. Илья решил туда зайти - гулять так гулять, и не ошибся - в офицерском буфете за имперские талеры можно было взять бутерброды с сыром, пирожки, шоколад, папиросы и даже заказать у стойки маленькую порцию коньяка или бокал вина. Сопровождавший Илью с Аей Нальт ворчал, что цены конские, до войны за десять талеров можно было ящик хорошего коньяка купить, а не сто граммов того клопомора, что продают господам офицерам за эту цену в буфете под видом благородного напитка. Что, однако, не помешало ему взять свою порцию спиртного и потом ее повторить. Илья под осуждающим взглядом Аи составил кронярлу компанию. Подумаешь, цены... Ему свои талеры в бочках солить, что ли? Как имперскому офицеру Илье выплачивали оклад - сто двадцать талеров ежемесячно, еще больше двух тысяч он получил наградными к "мечу" и "щиту". А на что их тратить спрашивается? В дружине защитник и так на полном обеспечении, курить он не курит, любовниц... нет их у него, Ая, считай, жена. Пусть ведьма сейчас взглядом искры не мечет, он помнит, как любимая глотала шнатс в разгромленном неодском обозе. Да, теперь она носит его ребенка и ей нельзя ни глотка спиртного, но это еще не повод портить праздник другим, правильно?
– Илюх, а у тебя есть еще талеры?
– Негромко спросил защитника Ромка, который тоже зашел с Ильей в буфет. Ему, конечно, по званию полагалось идти в солдатский, но Илья плевал на эти правила - это его друзья и они идут с ним. И пусть кто-нибудь хоть слово скажет поперек.
– Одолжи, а? Я свои все потратил.
– Да не вопрос, - пожал плечами парень.
– У меня с собой есть сотня, хватит?
– Ага, спасибо, ярл, - радостно кивнул Ромка.
– Ты настоящий друг, командир, - взяв ассигнации, парень тут же пристроился в очередь за пирожками с картошкой и капустой. Купил он их целый здоровенный пакет, десятка два штук.
– Зачем ему столько?
– Вслух удивился Илья, глядя, как бывший сосед по общаге расплачивается и заворачивает покупку в плотную коричневую бумагу.
– Он голодный что ли? Нас вроде в дружине повара хорошо кормят, плюс дополнительный паек.
– Голодный и есть, - тихо ответила Ая рядом.
– Ты разве не знал? Илья, я никаких мер против Ромки с Сашкой не принимаю, потому что они из твоего мира и твои близкие друзья. Хотя стоило бы... Я их не трону и жаловаться на них не хочу. Но вообще-то это полное безобразие.
– Да что случилось-то? Где они накосячили?
– недоуменно спросил защитник.
– А они тебе сами разве не сказали? И ты ничего не замечаешь?
– Удивилась в свою очередь Ая.
– Ясно... поговори со своими товарищами, дорогой, мой тебе совет.
– Так. Я с ними потом поговорю. Но раз сказала, значит договаривай, - хорошее настроение у Ильи как рукой сняло. Защитник отвел Аю чуть в сторонку, опасаясь чужих ушей.
– В чем дело, что случилось? Давай выкладывай, - Илья чувствовал себя неловко и начинал на себя злиться. Хреновый из него командир получается, если он не знает, что у него твориться не только в дружине, но и в ближайшем окружении. "Ая взяла все на себя, а ты и рад Илюша? Расслабил булки..." - промелькнула тревожная мысль. "Молодец отец-командир, так держать. Ты знаешь, что случается с директорами фирм, которые все дела сваливают на главбуха и зама, а
– Ну, хорошо, - кивнула ведьма.
– Расскажу, раз ты настаиваешь, только это дело твое. Ты в курсе, что в нашей дружине бойцам два раза в неделю положены увольнительные в город? Раз уж мы в Нельске расположены, не держать же людей взаперти.
– Знаю, - кивнул Илья.
– Правда, сам я по Нельску гулял мало. Все больше на танке или по делу...
– Потому что ты нас всех защищаешь и за многое отвечаешь, - серьезно кивнула Ая.
– Но это ты. А вот твои бойцы ходят в увольнительные, где развлекаются как умеют. А ведь город не пустой Илюша, в нем люди живут. Разные люди. В том числе и молодые красивые девушки, которые нравятся молодым парням. Мне дальше продолжать или ты сам догадаешься?
– Ты хочешь сказать, что у Ромки с Сашкой появились местные... подружки?
– Сложил дважды два Илья.
– Давно?
– Не так чтобы очень, - пожала плечами Ая.
– Но еще до того как я попала в плен. Это же естественно, дорогой. С одной стороны есть бравые васты из спецдружины, красавцы и идеальные женихи, учитывая грядущую послевоенную раздачу земли ветеранам и армейские продаттестаты. С другой - голодные девочки в осажденном городе, где почти нет работы. Сейчас паек иждивенца в Нельске снижен до шестисот граммов хлеба в день. Еще есть выдача картошки, круп, жиров, но иждивенцам - все по минимуму. В городе голод Илья, понимаешь? Неработающим людям еды еле хватает только чтобы ноги передвигать. Так вот... у твоего Ромки любимую девушку зовут Тайша, ей девятнадцать лет, и она одна из четверых детей мастера Майсода, работающего в депо, где твои бронепоезда делали. Красивая девчушка, я ее видела - стройная, белокурая, глазки карие, печальные такие...худая, аж жуть... Видимо, пока ты там с мастером конструкцию брони для бронепоезда обсуждал и всякие пушки, твои друзья время впустую не теряли. Ей старшая сестра Лоя, встречается с твоим другом Сашкой. Ты думаешь, Рома себе эти пирожки купил? Нет. После представления будет увольнительная, они с Сашкой добычу в клювике к своим ненаглядным понесут. Да если бы только пирожки... Парни же систематически недоедают, я вижу. В столовой тайком котлетки заворачивают в чистые тряпочки, а сами едят пустые макароны и гречку на гарнир. Хлеб и консервы из своих пайков выносят, даже суп в котелках таскают. А они, между прочим, твои личные телохранители, им положено быть в форме, а не поститься. Поговори с ними...
– У них все так серьезно?
– помрачнев, спросил Илья.
– Думаю, что да, - развела руками ведьма.
– От себя еду для чужих людей не отрывают. Странно, что это тебе говорю я, о твоих друзьях...
Илья присмотрелся к возвращающемуся к ним с пирожками Ромке. А ведь верно, друг немного похудел и осунулся, по лицу видно. Как это он раньше этого не замечал? И что теперь делать? Приказать в столовой выдавать друзьям дополнительные пайки? Или делать это втихую, своей властью раздавая Ромке с Сашкой консервы и хлеб? Нет, никак нельзя. Дисциплина должна быть, а любимчиков быть не должно, иначе какой он после этого командир дружины? Если все будут таскать еду в город, зная, что их все равно накормят, то бойцы очень скоро будут торговать едой и выносить ее массово, да и ее просто не хватит. Велеть Ромке с Сашкой прекратить подкармливать своих девушек? Тоже плохо... А еще... А еще на его планах возвращения в свой мир, похоже, можно ставить крест. Никому туда уже не надо, люди вросли в этот мир и это уже самая что ни на есть реальность.
Глава 14. Совещание.
Доходный дом купца Гайтора, в котором жила семья мастера Майсода, на первый взгляд выглядел весьма солидно. Крепкое каменное строение в четыре этажа, с толстыми стенами, высокими потолками, широкими окнами и большим подъездом, убогую хрущевку ничуть не напоминало. Но это снаружи. Внутри же Илье сразу стало понятно - он в коммуналке, пусть и не в самой худшей, из тех, которые ему удалось повидать в своей жизни. Но все равно - перед ним жилье сродни тем, про которые еще Владимир Семеныч пел: "все жили вровень, скромно так, система коридорная". Ясно было, что ухарь-купец отгрохал дом для получения прибыли, а не для вящего удобства жильцов, хорошо хоть строил на совесть, крепко и с размахом. На втором этаже холодно, настолько, что развешивающие стираную одежду на веревках прямо в коридоре две женщины были одеты в валенки, длинные юбки и толстые бесформенные кофты. Очевидно, в подвальной кочегарке экономили дефицитный уголь, еле-еле поддерживая тепло в батареях. Женщины с бельем, игравшие в коридоре худые детишки, выглянувшая из ближайшей приоткрытой комнаты старуха - все смотрели на зашедших к ним в гости бойцов с любопытством и опаской.