Книга японских обыкновений
Шрифт:
Дальше следуют мастерские бумагопрядильщиков, ткачей, ткущих и красящих арестантскую одежду, башмачников, делающих сандалии, веерщиков, фонарщиков, корзинщиков, плетущих также циновки и сети и т. п.
При тюрьме имеется даже своя типография, корректором которой три года назад (да, кажется, и теперь) состоял бывший секретарь японского посольства во Франции, внезапно скрывшийся оттуда, захватив с собой около ста тысяч франков из посольской кассы. Желая скрыть свои следы, он оставил на берегу Сены свою обувь в знак того, что он утопился в этой реке, но вскоре после этого его накрыли в уединенном немецком местечке, арестовали и привезли в Токийскую тюрьму.
За типографией
Если в токиоскую тюрьму попадает, в качестве заключенного, европеец, то он может заняться тем, к чему влекут его природные способности. Если же он оказывается решительно непригодным ни к какому занятию из перечисленных выше, то его отправляют на рисовую мельницу, где он качает по целым дням бревно (с привязанными к нему камнями), которое со всего размаха опускается в кучу риса (мельница эта напоминает наши малороссийские топчаки.Если же он и к этому делу непригоден, его отправляют разбивать молотком камни для щебня.
В пользу арестантов идет десятая часть суммы, вырученной от продажи их изделий.
Женское отделение в «Ишигава» отделяется от мужского высокой деревянной перегородкой и воротами, охраняемыми одним часовым. Отделение это состоит из двух или трех спальных комнат и одной огромной, общей для всех заключенных женщин, мастерской, принимающей заказы шитья и вышивания.
Один из путешественников, посетив женскую тюрьму, застал всех женщин сидящими на циновках и занятых обшиванием шелковых платков. Возле одной резвился ребенок. Группа из трех красивых женщин сидела отдельно — это оказались изготовительницы фальшивых монет.
Небольшой коридор вслед за женским отделением тюрьмы ведет к самому уединенному и самому мрачному и печальному уголку «Ишигавы». В углублении стоит таинственный предмет вышиною около сажени, похожий на черный ящик. По левую сторону его тянется покатый помост из черных же досок, по которому вводят преступника во внутренность ящика. Сверху прилаживается канат, и когда по данному сигналу основание ящика опрокидывается, пред глазами оторопелых зрителей внезапно появляется болтающаяся в воздухе фигура повешенного…
* * *
Одним из самых крупных и грандиозных памятников японской старины, служащим вместе с тем образцом японского трудолюбия, кропотливости, энергии и настойчивости, является знаменитая Токаидо («Дорога восточного моря»).
Токаидо — это грандиозная шоссейная дорога, прорезывающая весь центральный и часть южного района Японии, начиная от «Святой горы» Никко и кончая на юге прежней столицей микадо, — священным городом Киото и важнейшим промышленным центром страны — Осакой.
Она может служить образцом дорожного сооружения и примером того, как разумно относились уже сотни лет тому назад японцы к одному из важнейших для благосостояния государства вопросов — вопросу о путях сообщения.
Попечение о путях сообщения, проведение шоссейных дорог было всегда одной из главных забот японцев.
Еще до Иэясу существовало постановление, согласно которому каждый владетельный князь, феодал, даймиоси помещик обязан был проводить по своим владениям проезжие дороги, шириною в девять саженей каждая. Дороги проводились ими с обычной японской тщательностью и добросовестностью, покрыли страну целой сетью, не оставив в стороне ни одного, даже самого отдаленного и глухого уголка во всем государстве. Это получает в наших глазах особую цену, если вспомнить, что вся страна отличается чрезвычайно гористым характером и, строго говоря, представляет собой цепь горных хребтов, вершин и холмов, лишь изредка прерываемых пропастями, ущельями и узкими долинами.
При таком устройстве поверхности страны и при каменистом характере почвы, вдобавок, здесь приходилось брать с бою каждый шаг, каждую пядь земли. Трудности этой работы усиливались тем, что приходилось работать руками, так как в то время ни динамит, ни порох, которыми можно было бы взрывать стоящие на пути каменные твердыни, еще не были известны японцам.
Удивительнее всего то, что японцы могли еще при этих условиях думать о красоте и изяществе своих дорог; некоторые из них, и особенно Токаидо, являются артистическим в своем роде произведением.
Во всю длину Токаидо, на протяжении десятков и сотен верст, по обеим сторонам тянутся ровные, стройные линии зеленых деревьев — криптомерий, бамбуков и кедров, и на фоне этих сплошных зеленых стен вырисовываются красивые высокие китайские крыши, поросшие мхом вперемежку с цветами ириса.
Кругом возвышаются живописные холмы, под бамбуком или кедрами змеится речонка, кое-где среди зелени и леса окаймляющих дорогу долин ютятся маленькие буддийские пагоды под тенью ветвистых деревьев.
Вся дорога пряма, как стрела, гладка, как паркет, усыпана желтым песком и кажется нарядной, тенистой, широкой, бесконечной зеленой аллеей роскошного парка.
Во всю длину «Дороги Восточного моря» — этой «столбовой» дороги Японии — тянется беспрерывный ряд лавочек, «чайных домов» — нарядных, увитых плющом и ползучим растением построек, придающих еще более оживленный вид дороге, переполненной пешеходами, рикшами, грузовыми телегами, разносчиками.
Все это торопится, снует, суетится, останавливается на минуту у «чайного дома» и снова мчится в разные стороны.
Местность, лежащая по обеим сторонам этой гигантской аллеи-шоссе не менее живописна, чем сама «Дорога Восточного моря», но она носит уже другой характер, благодаря отсутствию на ней того оживления, которым отличается Токаидо.
Жизнь Дороги Восточного моря без наплыва паломников
* * *
На самом большом из японских полей вряд ли в пору повернуться одному русскому деревенскому возу, запряженному парой волов.
Вся долина разделена массой мелких канав, покрывающих ее точно паутиной и разделяющих ее на микроскопические участки самой причудливой и разнообразной формы. Одни из них представляют собой правильной формы квадрат, другие — трапецию, третьи — правильный круг, четвертые — многоугольник, пятые — вовсе овальны и т. д. до бесконечности, в зависимости от неровностей почвы и условий места. Отделяемые друг от друга канавками, все участки старательно обведены высокими земляными валиками, тщательно покрытыми зеленым дерном, каким-нибудь низким кустарниковым растением или даже цветами: хризантемой, ирисом, камелией, отчего вся долина представляет собой своеобразный вид пестрого ковра зелени и цветов.