Книга Земли. Первым заговорил шалфей
Шрифт:
Лишь младшая дочка, иногда проходя мимо и любопытно заглядывая через мое плечо, недоуменно восклицала: «Ну мама, ты и человечков-то толком рисовать не умеешь!» И усердно показывала мне, как их надо рисовать правильно. У меня же все они выглядели сплошь татуированными инопланетянами с далеких звездных цивилизаций.
Поток информации был настолько большой, что я даже испугалась, смогу ли я осилить и записать хоть его малую часть. Какие-то обрывки этой информации часто встречались мне в изображениях разных культур. Рассматривая рисунки растений в себе, я вспоминала рисунки на лице американских индейцев и новозеландских маори, изображения индуистских божеств и их красную точку между бровей. Значит, эти знания когда-то были известны на Земле? Я интуитивно понимала,
Точки, которые прорисовывали во мне своим ароматом растения, всегда были на определенных местах на лице и в теле. Я стала подмечать среди них повторяющиеся узоры, расположенные на удивление симметрично. Воодушевленная своими новыми открытиями, я вооружилась линейкой и карандашом и стала пристально рассматривать себя в зеркало в поисках подтверждения своим догадкам. Измерив пропорции своего лица вдоль и поперек и найдя расположение всех точек, которые искала, я в еще более бодром расположении духа приступила и ко всем членам семьи, измеряя по очереди пропорции лица детей и мужа. Меня интересовало все – длина их носа и бровей, ширина и высота лба и расстояние между глаз. Я тщательно инспектировала рты, затылки и даже уши.
Если моим детям все это показалось очень забавной игрой, то муж не на шутку испугался. Ведь он был знатоком истории. В его кабинете стройными рядами выстроились мемуары и воспоминания всех когда-либо существовавших и мало-мальски прославившихся капитанов и генералов. Русских, немцев и англичан, творивших свои великие деяния во времена первой и второй мировых войн, а также роковой для России русско-японской. О войнах он знал все.
Я не знала, зачем ему это было нужно и какие раны он пытался этим залечить, ведь он никогда не служил в армии. Это был самый мирный и порядочный человек, которого я когда-либо встречала в своей жизни. Это был тип мужчины, надежно вытравленный из России революцией и гражданской войной еще сто лет тому назад. Сегодня его трудно было встретить на российских улицах, лишь на черно-белых дореволюционных фотографиях русского дворянства в парадных мундирах того времени. Упорство, с которым он изучал военные рассказы очевидцев тех темных дней, заставляло морщиться его красивый высокий лоб, а тень легкой грусти едва заметной печатью покрывала черты его правильного лица. Напряженно склонившись над очередным потрепанным временем фолиантом, он словно бы искал что-то очень важное, что давно потерял и старался вспомнить.
Глядя на этого красивого благородного мужчину с уже тронутыми сединой висками, мне казалось, что он искал не только для себя. Он искал сквозь годы и поколения. Он искал ответы на вопросы тысячелетней давности. Он искал их для многих поколений таких же мирных и добрых, благородных и отзывчивых мужчин, которые когда-то добровольно отдали себя в распоряжение многорукому чудищу под названием Война. И много жизней спустя, он все еще искал ответы на все те же вопросы и спрашивал себя все снова и снова: «Зачем?»
С ужасом глядя на линейку и карандаш в моих руках, он скептически произнес:
– Чем ты тут занимаешься? В последний раз пропорциями человеческого тела очень интересовались фашисты.
Я побледнела. Тогда я узнала о том, что еще до начала второй мировой войны гитлеровцы и правда создали научное сообщество «Немецкое наследие предков» или Ahnenerbe. Под предлогом научной деятельности Ведомство А, как его еще называли, вывозило сакральные предметы древних культов из завоеванных территорий и проводило опыты над людьми в концентрационных лагерях. Его главари сильно интересовались оккультными темами и искали свои арийские корни в организованных ими экспедициях в Боливию и в Тибет.
Я уже знала, что нацисты инструментализировали древние священные символы. Так они присвоили себе свастику. Этот священный символ солнца был знаком всем древнейшим культурам человечества. Его находили не только в Индии, но и на древнегреческих монетах, на тканях инков при раскопках их поселений и даже на каменных истуканах острова Пасхи. А у древних славян, оказывается, было более ста свастических символов! Каждый из них имел свое название и определенную охранную функцию.
Со свастикой можно столкнуться везде, где есть следы буддийской культуры. Она обозначает многосторонность миропорядка, созидание и благополучие. Свасти на санскрите означает пожелание добра и удачи. Первое, что я должна была выучить, прилетев на остров Бали, это традиционное приветствие балийцев Om Swastiastu! Мой водитель Кетут записал его для меня на бумажке, напутствуя и расплываясь в широкой улыбке:
– По тому, как тебя будут приветствовать люди, ты всегда сможешь узнать, кто настоящий балиец, а кто нет.
С тех пор эта маленькая, аккуратно свернутая во много раз записка всегда со мной.
То, что нацисты измеряли пропорции человека в поисках новых инструментов манипуляции и власти над людьми, стало для меня неприятной новостью. Это расстроило и озадачило меня одновременно. Очевидно, их ученые когда-то сталкивались с какими-то упоминаниями об остатках этих знаний в древних текстах и решили поставить их на службу своей идеологии. Это было для меня еще одним, хоть и косвенным, но подтверждением того, что я на верном пути. Я была уверена в том, что эти знания действительно существовали и несли огромную ценность для людей. Все дело лишь в том, с какой целью люди ищут и применяют знания.
Я постаралась рассказать мужу все, что я увидела и узнала за последнее время.
– Глупости. Что вы там курили на своем Бали? – как отрезал он, углубившись с бокалом шотландского виски в очередной военный альманах.
Мой энтузиазм резко поубавился. «Если даже он мне не верит, кому же я смогу все это рассказать? Поверит ли мне хоть кто-нибудь? И насколько я сама доверяю своему источнику информации?»
Я понимала, что доверяю своим зеленым друзьям безоговорочно. Я видела в их посланиях столько любви и красоты, столько гармонии и мудрых ответов на интересующие меня вопросы. Они заставляли меня задуматься о верности всего того, что я знала до сих пор.
Да, я просто не имею права остановиться.
Я смогу расшифровать их послания, несмотря ни на что.
Глава 9. Зеленый язык [23, 66, 67, 72, 73, 74, 79]
Когда я зарисовала достаточно большое количество растений, у меня сложился рисунок, который выглядел примерно вот так.
Точки выстроились на лице стройными рядами, идеально отразившись и на задней поверхности головы. На лбу они начинались у основания бровей и стройными рядами поднимались к темени. Такие же точки начинались у основания носа и спускались вниз по шее к ключицам. Растения нажимали их, словно музыкант на клавиши. Они словно наигрывали на моем теле мелодии как на музыкальном инструменте. И у каждого растения она была разная.
Здесь были уже полюбившиеся мне линии, которые казались мне настолько естественными. От простого прикосновения к ним во всем теле появлялось ощущение гармонии и радости.
Вот точка прямо посередине переносицы, которая симметрично отражена у нас на затылке. Через нее можно мысленно провести ровную линию, которая проходит ровно через середину глазных яблок и дальше в висок по тому, что я назвала «основание височного треугольника». Оказывается, он существует!
Височный треугольник находится ровно между этой линией и линией выше, которая проходит по точкам над бровями. Именно через этот треугольник выходит головная боль, когда соответствующие растения-целители нажимают на нужные клавиши. Зная эти точки и эти растения, мы могли бы навсегда забыть, что такое мигрень!