Книги крови. Запретное

Баркер Клайв

– Ни в чем.

– То, что я читаю, тебя расстроило? – Ему необходимо было знать. Такой допрос был очередным испытанием, и она тут же дала задний ход.

– Нет, – сказала она, – разумеется, нет.

В дверном проеме между двумя комнатами Сэди наблюдала за выражением лица Вирджинии. Конечно, эта женщина лгала, чтение, разумеется, расстроило ее. Оно расстроило и Сэди, но лишь потому, что казалось таким мелодраматически-жалким, наркотиком – эта мечта об Армагеддоне, которая выглядела скорее комически, нежели угрожающе.

– Скажи

ему, – посоветовала она Вирджинии. – Давай! Скажи ему, что тебе это не нравится.

– К кому ты обращаешься? – сказал Бак. – Они же тебя не слышат.

Сэди не обратила внимания на замечание своего мужа.

– Да скажи же ты этому ублюдку, – настаивала она.

Но Вирджиния просто лежала, тогда как Гаер опять взялся за эту главу, его пыл казался еще более глупым, чем раньше.

«По виду своему саранча была подобна коням, приготовленным на войну, и на головах у ней как бы венцы, похожие на золотые, лица же ее – как лица человеческие.

И волосы у ней – как волосы у женщин, а зубы у ней были как у львов».

Сэди покачала головой: просто-таки комикс ужасов, предназначенных, чтобы пугать детей. Почему людям нужно умереть, чтобы вырасти из подобной чуши?

– Скажи ему, – вновь вступила она, – скажи ему, до чего нелепо это звучит.

Как только эти слова сорвались у нее с губ, Вирджиния села на постели и сказала:

– Джон?

Сэди уставилась на нее, понуждая продолжать:

– Ну же! Ну!

– Неужели обязательно нужно все время говорить лишь о смерти? Это очень подавляет.

Сэди чуть не начала аплодировать, это было не совсем то, что она имела в виду, но каждый имеет право на свое мнение.

– Что ты сказала? – спросил Гаер, полагая, что, возможно, он неправильно ее понял. Неужели она бросает ему вызов?

Вирджиния поднесла к губам дрожащую руку, словно пытаясь задержать еще невысказанные слова, но тем не менее они вырвались.

– Эти строки, которые ты читал. Я ненавижу их. Они такие…

– Глупые… – предположила Сэди.

– Неприятные, – сказала Вирджиния.

– Ты идешь спать или нет? – требовательно спросил Бак.

– Минутку, – ответила ему Сэди не оборачиваясь. – Я просто хочу поглядеть, что тут происходит.

– Жизнь – это не мыльная опера, – заметил Бак. Сэди уже собиралась возразить, но, прежде чем открыла рот, проповедник приблизился к постели Вирджинии, сжимая в руке Библию.

– Это – правдивые слова Господа, Вирджиния, – сказал он.

– Я знаю, Джон. Но есть и другие главы…

– Я всегда думал, что тебе нравится Апокалипсис.

– Нет, – сказала она, – он меня расстраивает.

– Ты просто устала.

– О да, – вставила Сэди, – это то, что они всегда тебе скажут, когда то, что ты говоришь им, слишком похоже на правду. Ты устала, говорят они, почему бы тебе не вздремнуть?

– Почему бы тебе не поспать немножко? – сказал Гаер. – А я пойду в соседний номер и поработаю там.

Вирджиния

целых пять секунд выдерживала испытующий взгляд мужа, потом кивнула.

– Да, – согласилась она, – я действительно устала.

– Глупая женщина, – сказала ей Сэди. – Обороняйся, или он опять займется тем же самым. Только дай им палец, они всю руку откусят.

Бак возник за спиной Сэди.

– Я уже просил тебя один раз, – сказал он, беря ее за руку. – Ведь мы же здесь для того, чтобы снова стать друзьями. Так что давай займемся этим. – Он подтолкнул ее к двери, гораздо более грубо, чем это было необходимо. Она сбросила его руку.

– Не нужно так злиться, Бак, – сказала она.

– Ха! И это ты говоришь! – сказал он с безрадостным смехом. – Ты хочешь посмотреть, что такое злоба? – Сэди отвернулась от Вирджинии и посмотрела на своего мужа. – Вот это – злоба, – сказал он. Он снял пиджак, стянул с себя рубашку без застежек, чтобы открыть огнестрельную рану. На таком близком расстоянии пистолет Сэди проделал внушительную дыру в его груди, кровоточащую и с обгорелыми краями, она была свежая, как в момент его смерти. Он указал на нее пальцем, точно на орден. – Ты видишь это, золотко? Ведь это ты сделала.

Она без малейшего интереса поглядела на рану. Это наверняка было несмываемое клеймо – единственное, которое она когда-либо оставляла на мужчине, подумала Сэди.

– Ты ведь изменял мне с самого начала, верно? – спросила она.

– Мы говорим не об изменах, а о стрельбе, – заметил Бак.

– Похоже, одно приводит к другому, и не раз.

Бак сощурил свои и без того узкие глаза. Многие женщины не могли противиться такому взгляду, если учесть, сколько было на похоронах анонимных, но скорбящих дам.

– Ладно, – сказал он. – У меня были женщины. Что с того?

– Да то, что я застрелила тебя, – невыразительно ответила Сэди.

Это все, что она могла сказать по этому поводу. Именно поэтому судебный процесс был таким коротким.

– Ну, по крайней мере, ты можешь сказать мне, что тебе жаль, – вспыхнул Бак.

Какой-то момент Сэди обдумывала это предложение и ответила:

– Но ведь мне не жаль.

Она поняла, что ответ был не слишком тактичным, но это была неизбежная правда. Даже когда Сэди пристегнули к электрическому стулу и священник изо всех сил старался смягчить ее неуемный дух, она все равно не жалела о том, как развернулись события.

– Все это бесполезно, – сказал Бак. – Мы пришли сюда, чтобы помириться, а ты даже не можешь сказать, что тебе жаль. Ты – больная женщина, ты хоть это знаешь? И всегда была такой. Всегда лезла в мои дела, всегда что-то вынюхивала у меня за спиной.

– Да ничего я не вынюхивала, – твердо ответила Сэди. – Эта твоя грязная тварь сама нашла меня.

– Грязная тварь?

– Ох, ну, конечно, Бак, грязная. Скрытная, мерзкая.

Он изо всех сил схватил ее.

– Возьми свои слова обратно, – потребовал он.