Книжка для раков. Книжка для муравьев (сборник)
Шрифт:
Рыдая, она вернулась домой и хотела осведомиться у матери, правильно ли она ее поняла.
Тут мать, ученик и служанка разразились звонким смехом и напомнили ей: «Разве ты не знаешь? Сегодня же первое апреля».
Сабина с негодованием развернулась, бросила на мать взгляд, полный презрения, будто хотела сказать: «Подлая женщина! Разве ты заслуживаешь, чтобы я впредь тебя называла мамой?»
Если по прошествии времени мать что-нибудь ей говорила или от чего-либо предостерегала, то Сабина думала: «Хм! Кто знает, правда ли это?»
2. У Франца
– Его принес аист.
– А где его взял аист?
– На улице перед воротами, там есть пруд, в котором плавают дети, оттуда и взял аист твоего братика.
Маленький Франц в это поверил, побежал к своей старшей сестре и рассказал ей о том, что только что узнал от отца.
Сестра посмеялась над легковерием мальчика и рассказала ему все, что знала о том, как рождаются дети.
Когда потом отец что-то рассказывал, маленький Франц обычно спрашивал: «Папа! А ты не обманываешь, как тогда c аистом?»
Как сделать, чтобы дети тебя презирали
Ганс и Грета довольно хорошо относились друг к другу, но у них обоих был такой темперамент, что мелочь, на которую в других семьях вообще не обращают внимания, настолько выводила их из себя, что они теряли всякую рассудительность. Утром они нередко нежнейшим образом обнимались и заверяли друг друга в любви, но в тот же час морщили лоб, хмурили брови, скрежетали зубами, открывали рты и произносили кучу грубых и оскорбительных слов.
Так, например, однажды Ганс страстно обнял свою Гретхен и сказал: «Наимилейшая Гретхен!»
Гретхен. О милый Ганс!
Ганс. Если бы я только мог тебе сказать, как я тебя люблю!
Гретхен. О, ты самый лучший на свете!
Ганс. Но дырку у Христофа в куртке ты все еще не зашила.
Гретхен. Так и знала. Стоит лишь встать с постели, как начинается брюзжание. Это…
Ганс. Ho! Ho! Я вправе все-таки об этом сказать, разве не я в доме хозяин?
Гретхен. Ха, ха, ха! Хозяин? Такой парень, как ты? Только не тебе говорить, кто в доме хозяин.
Ганс. Женщина, не разглагольствуй! Ты должна быть благодарна Богу, что заполучила меня.
Гретхен. Ах, подумать только! Такого оборванца, как ты, можно найти где угодно.
Ганс. Ты, Гретхен, говори да не заговаривайся. Ты же ничего не делаешь, тебе совсем наплевать, что твои дети ходят как нищие. А твое белье – стыд и позор, что порядочному человеку приходится его видеть.
Гретхен. Фу! Что за болтовня. Тебе ведь только до самого себя есть дело!
Дети обычно очень жадно внимали таким перебранкам.
Заметив это, родители удваивали
Дети мысленно признавали правоту обоих и считали того и другого никчемными людьми. В конце концов дело зашло так далеко, что они совсем перестали обращать внимание на приказы своих родителей, а родители никак не могли понять, почему так случилось.
2. Один человек имел тот недостаток, что если в компании своих друзей он выпивал стаканчик вина, то без раздумий выбалтывал все, что было на языке. Нередко он забывался настолько, что рассказывал обо всех своих юношеских сумасбродствах. Его распирало от смеха, когда он вспоминал, как в детстве накинулся на свою мать в чулане, где хранились яблоки, или о том, что он из озорства вытворял вместе со своими школьными товарищами и каким излишествам предавался то в одном, то в другом трактире во время своих странствий.
Его дети находили в этих рассказах так много удовольствия, что зачастую оставляли лежать на столе нож и вилку, забывали про еду и питье, чтобы не упустить ни слова.
Правда, когда он это заметил, осекся и произнес: «Что поделаешь, если молод, молодо-зелено, погулять велено!»
Поскольку же дети знали, что они тоже молоды, то подумали: у них тоже должны быть пороки, и позволяли себе все излишества, которые совершал их отец, и еще многое другое.
Если затем отец делал им за это внушение, то обычно он мало чего добивался, ибо они думали: «Но ты ведь поступал не лучше!»
1. Если судить по требованиям, которые хозяйка предъявляет к детям, то можно подумать, что их семья – образец порядка.
– Кристиана! Ты должна следить за чистотой в спальне и каждое утро ее убирать; вешать свою одежду в этот шкаф! Белье класть в этот ящик! Помни об этом!
– А ты, Вильгельм, должен полоскать стаканы и чистить нож; весь день ты должен справляться, за чем мне тебя нужно послать! Заруби это себе на носу!
Эти речи она вела ежедневно и ежедневно устанавливала им новые законы, не выясняя, как исполнялись старые. А маленькая Кристиана не убирала спальню и бросала свою одежду и нижнее белье там, где снимала; Вильгельм же не полоскал стаканы и не чистил нож, а весь день проводил, конечно, на детской площадке.
В конце концов дело зашло так далеко, что дети поворачивались спиной и смеялись, когда мать хотела установить им новые правила.
2. «Посмей еще раз хлопнуть дверью, и ты узнаешь где раки зимуют! Если ты еще хоть раз сядешь с немытыми руками за стол, то непременно получишь на обед сухой хлеб! На этот раз я тебе это прощу, но если ты опять так поступишь, то я непременно задам тебе такую порку, какой ты еще никогда не получал! Так, посмотри на меня! Ты, наверное, думаешь, что это была шутка? Только посмей! Ты увидишь, что со мной шутки плохи».